Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам. Эдуард Филатьев

ведь Маяковский тоже пожимал руку этому итальянскому футуристу, что, однако, не помешало Арагону встречаться с экс-футуристом советским.

      Впрочем, мы несколько забежали вперёд, начав рассказывать о событиях, которые происходили в марте. В феврале тоже случилось немало интересного! Поэтому вернёмся во второй месяц 1930 года.

      Без Бриков

      Ещё 17 февраля, получив резолюцию о необходимости передачи экспонатов выставки «20 лет работы Маяковского» в Публичную библиотеку имени Ленина, её директор Владимир Иванович Невский (Феодосий Иванович Кривобоков) поддержал это предложение.

      Маяковский через несколько дней написал ответное письмо:

      «В Публичную библиотеку СССР им. В.И.Ленина

      Согласно предложению библиотеки – передаю полностью выставку "20 лет работы".

      Согласно с постановлением собрания от 15.II.30 г. и решения Ударной бригады необходимо:

      1. Отдельную площадь (для постоянного показа и работы).

      2. Пополнение, в согласии с Ударной бригадой, – новыми материалами.

      3. Организованный показ рабочим клубам Москвы и др. гор. Союза.

      23. II.30 г.».

      Выставка была передана в Литературный музей, находившийся при Публичной библиотеке, а Маяковский полностью переключился на участие в постановке спектакля «Баня» в театре Мейерхольда.

      Скорее всего, именно об этом моменте воспоминал Иван Гронский, занимавший тогда пост ответственного редактора газеты «Известия»:

      «Я обычно после окончания работы в "Известиях" – а она кончалась поздно, часа в три, иногда в четыре, а иногда и того позже – шёл домой пешком… И вот в одну из таких прогулок ночных на бульваре Тверском я совершенно неожиданно встретил Маяковского. Может быть, это было два часа, может быть, это было три часа. Но это была ночь… Ну, поздоровались и пошли с ним гулять…

      И вот во время этой беседы Маяковский заговорил о том, что ему не везёт в любви. Он такую фразу пустил: "На Серёжку бабы вешаются, а от меня бегут". Серёжка – это Есенин… "На Серёжку бабы вешались, а от меня бежали и бегут. Я, – говорит, – не понимаю, почему". Это тема, мужская тема, она заняла довольно много времени. Я говорю: "Не может быть, чтобы от вас девушки бежали". – "Да нет, – говорит, – бегут". Вот – он ухаживал за такой-то, за такой-то… он даже называл имена. И что вот личной жизни ему так устроить и не удалось.

      Собственно, семьи-то, он говорит, у меня нет. "Я связан с Бриками, но это больше дружба, чем, собственно говоря, какая-то другая форма близости". Заговорили мы о Яковлевой. Я знал от Василия Каменского о том, что он познакомился в Париже с Татьяной Яковлевой. Она на него произвела впечатление, словом, влюбился в неё. И, что называется, влюбился по уши… Он ей много обещал. Она ему отказала… Вторично делал предложение ей. Ну, словом, предложение Татьяне Яковлевой он повторил три раза. И получил трижды отказ… "Вот видите, как мне не везёт. Она знала, что я выдающийся поэт, что у меня в Советском Союзе уйма поклонников, что слава у меня, так сказать, большая, и что меня