Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам. Эдуард Филатьев

могла идти о том, как сломить нежелание англичан выдать Брикам въездную визу в Великобританию.

      Маяковский мог предложить ход, многократно им проверенный и неизменно дававший положительный результат: устроить небольшую газетную шумиху. Ведь практически перед каждой его «ездкой» за границу в газетах появлялись статьи, громившие самого поэта и возглавляемый им Леф. Одновременно устраивались многолюдные диспуты или просто встречи с читателями, на которых Маяковский «отбивался» от наседавших на него критиков и просил собравшихся дать ему «командировочное задание», чтобы он реализовал его во время пребывания в зарубежье.

      Взяв этот «образец» за основу, можно было устроить точно такой же газетный «шум» и вокруг Бриков, выставив их как лиц, чуть ли не преследуемых советской властью. Статью антибриковского содержания можно было напечатать в той же «Комсомольской правде», с которой поэт тесно сотрудничал. Британские спецслужбы тотчас возьмут эту публикацию на заметку. А через несколько дней в той же газете появится опровержение, затем ещё одно. И дело будет сделано – англичане своё отношение к Брикам мгновенно изменят.

      Вполне возможно, что Лили Брик и Маяковский самым подробным образом обсудили и содержание газетной заметки, критический тон которой должен был быть таким же сильным, как и возмущение слушателей «Бани» по поводу намечавшейся поездки на курорт (Зелёный Мыс под Батуми) товарища Победоносикова и мадам Мезальянсовой. Таким образом, пьеса, своим сатирическим кнутом безжалостно стегавшая отрицательных персонажей, должна была помочь некоторым их прототипам совершить реальную развлекательную поездку.

      Начало года

      В первой декаде января у Маяковского состоялся важный разговор с Вероникой Полонской. Она потом написала, что в начале 1930 года…

      «Владимир Владимирович потребовал, чтобы я развелась с Яншиным, стала его женой и ушла из театра.

      Я оттягивала это решение. Владимиру Владимировичу я сказала, что буду его женой, но не теперь.

      Он спросил:

      – Но всё же это будет? Я могу верить? Могу думать и делать всё, что для этого нужно?

      Я ответила:

      – Да, думать и делать!

      С тех пор эта формула "думать и делать" стала у нас как пароль.

      Всегда при встрече в обществе (на людях), если ему было тяжело, он задавал вопрос: "Думать и делать?". И, получив утвердительный ответ, успокаивался».

      8 января Верховный суд СССР рассмотрел дело Григория Беседовского, которому инкриминировали «присвоение и растрату государственных денежных сумм в размере 15 270 долларов 04 цента». Дипломат-расстратчик был заочно приговорён к десяти годам лишения свободы «с конфискацией всего имущества и с поражением в политических и гражданских правах на 5 лет».

      8 января (на следующий день после «долгого разговора» с Лили Брик) Маяковский отправился в Политехнический музей, в большой аудитории которого проводился диспут на тему «Нужна ли нам сатира?» Народу как всегда собралось очень много.

      Вопреки