Солнце в ночном небе. Анна Данилова

и паспортным и фейсконтролем оказаться в тихом и комфортном салоне самолета было просто спасением.

      – У меня колени почему-то дрожат, словно мы преступницы, – призналась Валентина Ольге, промокая влажный лоб платком. – Я постоянно искала в толпе родителей, боялась, что они прикатят попрощаться.

      – Я тоже... А еще я не понимаю, куда мы с тобой едем.

      Валентина с самого начала, как только увидела подругу в аэропорту, поняла, что с ней что-то творится. Она была бледной, серьезной и неразговорчивой.

      – В смысле... Оля, что с тобой?

      Ольга повернула к ней лицо, и Валентина увидела, что она готова вот-вот расплакаться.

      – Вот скажи, куда мы с тобой летим?

      – В Мюнхен.

      – И что? Кто нас там встретит?

      – Сима написала, что нас встретит девушка по имени Меликсер, в руках у нее будет плакат «Туманова».

      – Что это за имя такое? Оно явно не немецкое.

      – Ну... я не знаю... Зато какое таинственное!

      – Валя, твоя тетка умерла в прошлом году! Вам пришла официальная бумага из посольства. А теперь скажи мне, к кому мы едем? К твоей мертвой тетке?

      – Она не у-умерла... – заикаясь, прошептала Валя. – Она не могла умереть, потому что ты не знаешь мою тетку. Это не ее выловили из Дуная. Просто ошиблись. Возможно, она придумала что-то такое, кому-то подложила свои документы, чтобы считаться погибшей. Я понимаю, ты переживаешь, что я втягиваю тебя в аферу. Да, это так, но мы уже в самолете. Я не обманывала тебя, я рассказывала тебе все по ходу событий, и ты сама приняла решение поехать со мной. Скажи, ну чем мы рискуем?

      – А если нас никто не встретит?

      – Тем лучше! Значит, мы сможем затеряться в Европе. Сядем в поезд и отправимся... в Париж, к примеру. Или в Прагу. Попьем холодненького пивка. Ольга, прошу тебя, мне и так дурно при мысли, что я лечу неизвестно куда. Ты что, хочешь прямо сейчас выйти из самолета и вернуться домой?

      – Нет... Уже поздно. Мы скоро взлетим. Смотри, стюард... такой смешной... – она горько усмехнулась, – показывает, на какие кнопки нажимать на спасательном жилете, если мы будем падать. Ладно, забудь. Я понимаю, что мы вместе приняли это решение и я не должна теперь поворачивать назад. Только вот мандраж замучил... Да и перед родителями стыдно.

      Когда заработал мотор, Валентина зажала уши руками. Ей казалось, что голова лопнет от этого оглушительного рева. А потом – поехали, быстро-быстро, и вскоре самолет поднялся, легко, как невесомый.

      Валя купила у проходящей стюардессы бутылочку коньяку. Оля – апельсиновый сок.

      – А я выпью... Не знаю, почему мне вдруг стало так страшно, – сказала Валя.

      Неразбериха началась сразу же после того, как объявили, что самолет сначала приземлится в Дюссельдорфе, а потом уже отправится в Мюнхен.

      – Валя, почему? Почему в Дюссельдорфе? Что случилось? Наш самолет захватили террористы? Валя, не молчи...

      Валя, повернувшись к Оле и обдавая ее вкусным ароматом коньяка и лимона,