Персиковый мед Матильды. Анна Данилова

уже видела это. Теперь же это было не пятно, а какая-то светлая тряпка, висевшая на ветке ели. Йохан увеличил изображение, и на светлой ткани, явно потускневшей и вымазанной грязью, проступили розовые точки. Розочки. Это было платье Матильды! Где-то глубоко в горле образовался ком и медленно покатился куда-то вниз, в грудь. Ей стало тяжело дышать…

      – Мама, это платье Матильды! Ты знаешь, другого такого платья в Раушенбурге ни у кого не было. Эту ткань ей подарил один шофер из Лиона, помнишь его? Мати еще тогда привела его к нам домой переночевать, и тебе не понравилось, что он так много ест и громко рыгает.

      – Да… – произнесла она онемевшими губами. – Я еще тогда сказала, что это неприлично – приводить в дом постороннего человека.

      – Она сказала, что, может, выйдет за него замуж, – вздохнул Йохан. Он тяжело переживал падение сестры и уже не верил, что когда-нибудь она выйдет замуж.

      – Это платье она сшила себе сама, – кивнула Кристина. – Это точно оно. Но как оно могло оказаться в лесу?

      – А ты не понимаешь? Мати была в нем, потом сняла его. Словом, мама, она не вышла из леса, я так думаю. Не могла же она голой направиться домой? Думаю, что она… там…

      – Кто?! – Кристине вдруг стало холодно. Словно это с нее сняли платье и оставили ее в лесу – одну, ночью. Почему ночью?

      – Наша Мати. Думаю, ее тело там… в лесу. Там, среди хвойных иголок, я увидел и это…

      На экране появился еще один снимок. Женская туфля светло-розового цвета. Это была туфля Мати. Она любила надевать их именно с этим красивым, правда, немного легкомысленным (как и сама Мати) платьем. Значит, она вышла из леса босая?

      – Йохан, мне страшно… Какие ужасные находки! Но, может, все не так, как ты думаешь? И она жива? – Глаза Кристины наполнились слезами. – Йохан! Мы с тобой знаем, Мати часто бывала в этом лесу… не одна. Зачем ее было кому-то убивать? Она и так никому не отказывала. Какой в этом смысл?

      – Какой-нибудь психопат. Некрофил… Идиот, понимашь, мама?! Вокруг полно больных людей!

      – Что ты решил?

      – Я и позвал тебя, чтобы поговорить. Спросить тебя. Пойми, мы Мати уже ничем не поможем. Она наверняка мертва. Другой вопрос – ты. Мне важно, чтобы ты сама приняла решение: обращаться в полицию или нет? Ты должна понимать, что если мы обратимся в полицию и они обнаружат труп Мати в лесу, то нам с тобой придется ее опознавать. Это тяжелое испытание. Я ужасно боюсь за тебя. Ты и так держишься с трудом. Я же знаю, как ты больна. К тебе аппетит вернулся лишь недавно. Ты похудела. Такой стресс может только навредить тебе. Еще раз повторю – Мати-то мы все равно уже ничем не поможем. Но, с другой стороны, а вдруг ты успокоишься, когда полиция найдет преступника, того, кто ее убил? Как именно, ты считаешь, нам надо поступить?

      – Йохан… А ты думаешь, мне будет легче, если я буду знать, что моя дочь лежит под землей, в лесу, зарытая, как собака? А убийца гуляет на свободе, пьет пиво и готовит новое убийство?

      Она сказала это так твердо, что Йохан покачал головой. Он не ожидал от матери такого адекватного понимания ситуации,