Рюрик и мистика истинной власти. Михаил Серяков

что обратил внимание еще А. Н. Веселовский: «Бравлин-Мравлин, русский князь, ходил на Сурож, как в поэме об Ортните Илья русский участвует в походе на языческий (?), может быть, еврейско-хазарский (см. имя (правившего в нем. – М. С.) князя: Nacharel, Machorel, Zacherel: Нахор, Захария?) Suders: Suders от Su(g) da, Судак…»[174] Однако из этого тонкого наблюдения отечественного исследователя следует не только реальность самого похода, но и то, что западные славяне если даже не участвовали в нем непосредственно, то, по крайней мере, слышали о нем. Это обстоятельство опять-таки указывает на север Руси как на зону наиболее интенсивных западно-восточнославянских контактов и подтверждает, что поход на крымский Судак-Сурож был предпринят именно оттуда. Предание о далеком успешном походе русов с севера Восточной Европы через западнославянское посредничество вполне могло попасть в немецкий эпос. Таким образом, русы Жития Стефана Сурожского если и не являлись западными славянами, то явно находились с ними в интенсивном контакте. Все это показывает, что князь Бранлив-Бравлин с Рюрикова городища располагал достаточными силами для совершения крупномасштабного похода на Крым на рубеже VIII и IX вв.

      Поскольку имя князя разнится в разных списках, наиболее вероятно, что оно является простой характеристикой предводителя русов как «бранливого». От др. – русск. брань – «война, битва» в нашем языке были образованы слова бранник – «воин» и бранливый – «воинственный». Показательно, что в древнерусской литературе слово бранник относилось не к обычному воину, а к выдающемуся полководцу: «Всѣми Александръ любимъ бяше, яко умникъ и бранник»[175]. В пользу этого предположения говорит и то, что в армянском тексте жития вождь нападавших на Судак варваров назывался Пролис[176]. Оно также является не именем, а прозвищем, образованным от русского слова лазить, т. е. спускаться вниз или подниматься вверх, ползать, продираться, напирать. Производными от этого глагола стали слова «лазутчик» и «пролаз»[177]. Последнее слово в XIX в. имело смысл «пройдоха», но первоначально оно обозначало человека, преодолевающего некую преграду, пролезающую через нее. О том, какого рода препятствие приходилось преодолевать, подсказывает древнерусское слово пролаз – «пролом, проем, пролаз», которое в отечественной письменности употреблялось применительно и к городским стенам[178]. Кроме того, в старину глагол лазити употреблялся в значениях «ходить, входить, выходить, заходить» и «лазить, влезать, карабкаться», в последнем случае и на стены: «Не умѣюще что ся домыслити лазяхуть на градные храмы съ тяжкым оружиемь»[179]. Поскольку для русов это был первый опыт взятия укрепленных городов, то неудивительно, что в прозвище, данном ими своему предводителю, как раз и отразилось его умение преодолевать крепостные стены. То, что различные прозвища вождя нападавших как в русском, так и в армянском вариантах Жития объясняются

174

Веселовский А. Н. Русские и вильтины в саге о Тидреке Бернском // ИОРЯС. 1906. Т. 11. Кн. 3. С. 44.

175

Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 1. М., 1975. С. 317.

176

Могаричев Ю. М., Сазанов А. В., Степанова Е. В., Шапошников А. К. Житие Стефана Сурожского в контексте истории Крыма иконоборческого времени. Симферополь, 2009. С. 65-66.

177

Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 2. СПб. – М., 1881. С. 238.

178

Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 20. М., 1995. С. 157.

179

Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 8. М., 1981. С. 162-163.