Рюрик и мистика истинной власти. Михаил Серяков

сами в собѣ володѣти. и не бѣ в нихъ правдъı. и въста родъ на родъ. [и] бъıша в них̑ усобицѣ. и воєвати почаша сами на сѧ [и] рѣша сами в себѣ. поищемъ собѣ кнѧзѧ. иже бъı володѣлъ нами. и судилъ по праву. [и] идаша за море къ Варѧгомъ к Русı. <…> рѣша. Русь. Чюдь [и] Словѣни. и Кривичи. всѧ землѧ наша велика и ѡбилна. а нарѧда в неи нѣтъ. да поидѣте кнѧжитъ и володѣти нами»[4] – «В год 859. Варяги, приходя из-за моря, взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с веси (поскольку затем брат Рюрика садится в Белоозеро, которое, согласно ПВЛ, находилось в земле веси, большинство исследователей считают, что в исходном тексте речь шла именно об этом племени, а не о “всех кривичах”), и с кривичей. <…> В год 862. И изгнали варягов за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сами решили: “Поищем сами в себе князя, который бы владел нами и судил по праву”. И пошли за море к варягам, к руси. <…> Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: “Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Приходите княжить и владеть нами”». Новгородская первая летопись дает несколько иной перечень плативших варяжскую дань племен: «Въ времена же Кыева и Щека и Хорива новгородстии людие, peкомии Словени, и Кривици, и Меря: Словенѣ свою волость имѣли, а Кривици свою, а Мере свою; кождо своим родом владяше; а Чюдь своим родом; и дань даяху Варягом от мужа по бѣлѣи вѣверици; а иже бяху них, то ти насилье дѣяху Словеном, Кривичемъ и Мерямъ и Чюди»[5].

      Хоть различные летописи и расходятся немного в перечнях призвавших трех братьев племен, все они исходят из того, что это были славянские и финно-угорские племена. Традиционное представление о последних как автохтонном населении региона недавно было поставлено под сомнение, однако свидетельство Тацита говорит о том, что они присутствовали здесь как минимум с начала I тыс. н. э.: «У феннов – поразительная дикость, жалкое убожество; у них нет ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова над головой; их пища – трава, одежда – шкуры, ложе – земля; все свои упования они возлагают на стрелы, на которые, из-за недостатка в железе, насаживают костяной наконечник»[6]. Из перечисленных летописями племен к финно-угорской языковой семье относилась чудь, весь и меря. Что касается первого племени, то высказывались предположения, что так назывались финно-угорские племена будущей Новгородской земли: «Сознательно ли пропустил автор Повести водь, ижору и корелу или включил их в понятие чудь, достоверно решить в настоящее время нет возможности»[7]. А. В. Куза не исключает возможности тождества между собой чуди и веси: «Труднее решить вопрос о третьем участнике федерации: слишком запутанны и противоречивы здесь показания источников. Его племенное имя скрыто в предании под общим термином “чудь”. Если следовать смыслу легенды, поместившей Синеуса на Белом озере, то искомым чудским племенем была обитавшая там весь»[8]. Однако последняя

4

Полное собрание русских летописей (далее – ПСРЛ). Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 2001. Стб. 19-20.

5

ПСРЛ. Т. 3. Новгородская первая летопись. М., 2000. С. 106.

6

Тацит К. Сочинения в двух томах. СПб., 1993. С. 356.

7

Куза А. В. Новгородская земля // Древнерусские княжества X – XIII вв. М., 1975. С. 183.

8

Там же. С. 149.