Соло на раскаленной сцене. Ирина Градова

Вы ведь не станете кривить душой, говоря, что не желаете славы?

      – Не стану, – согласно кивнул он. – Я десять лет в опере, но главных партий не пел – из Мариинки солисты уходят только вперед ногами или после скандала с начальством, поэтому я понимал, что, пока мне по меньшей мере сорок не стукнет, ничего не изменится. И вот появляется Борис, мы снимаем один-единственный клип, и – о чудо! – мне предлагают петь Альмавиву в родном театре и Эскамильо – в Большом, и мне только тридцать пять! Неожиданно у меня появился выбор, а ведь есть еще Black’n’White, мой основной проект на сегодняшний день… Борис об этом предупреждал, говорил: сначала ты борешься с волнами, а потом, в какой-то момент, тебя уже просто несет течением вперед и вперед…

      «Как, однако, поэтично!» – отметила про себя Рита, но вслух не произнесла ни слова, пораженная неожиданной откровенностью Вельяшева.

      – Это же хорошо! – сказала она. – Перед вами открывается перспектива, которая многим и не снилась!

      – Вы правы, – согласился певец. – Она и мне не снилась, пока я не познакомился с Борисом. Он не самый легкий в общении человек и порой чересчур давит на нас, но, с другой стороны, ему виднее – по крайней мере, никто до сих пор не сумел сделать для меня того, что сумел Мирский!

      Выходя из зала, Рита столкнулась со Стасом.

      – Я никогда не слышала, как ты поешь, – сказала она, дотрагиваясь до его руки. – Просто не представляла, как ты хорош!

      – Видишь ли, это не совсем то, чем мне нравится заниматься, – покачал головой Бессонов.

      – Жаль, что ты так считаешь! А вот Байрамов все твою «Роксолану» вспоминает…

      – Почему?

      – Ну он ведь хотел ее у тебя купить. Ты не знал?

      – Откуда? Я продал ее первому, кто обратился, – мне тогда очень деньги были нужны.

      – Послушай, а ты бы не отказался поработать с Игорем?

      – С Байрамовым – шутишь? – Стас просиял. – Да хоть сейчас!

      – Ты занят… – начала Рита, не уверенная, что стоило начинать разговор. Она не восприняла пари серьезно, но, с другой стороны, два таких талантливых парня, как Байрамов и Бессонов, работая вместе, могли бы создать нечто потрясающее, и кто она такая, чтобы мешать их сотрудничеству?

      – Не так уж я и занят, – сказал Стас. – В течение следующих двух дней мы будем в Кронштадте – Борис решил клип сляпать на «Чайку». Потом вернемся, и я могу встретиться с твоим мужем. Что скажешь?

      – Великолепно!

      – Ты сейчас куда?

      – На телевидение: надо разобраться, кто вытащил папашу Вельяшева из его норы на свет божий.

      – Уверена, что надо?

      – В смысле?

      – Может, оставить все как есть? Покричат-покричат – и успокоятся.

      – Ты бы промолчал?

      – Я? Однозначно! Если тратить силы на таких людей, их не останется, чтобы продолжать жить.

      Бессонов рассуждал так же, как Женька Фисуненко, но Рита не намерена была сидеть сложа руки: зло, в каком бы обличье оно ни проявлялось, должно быть наказано, и она собиралась воплотить