Нирвана с привкусом яда. Анна Данилова

ее подавать заявление в милицию. Девчонки, с которыми она жила на квартире, восприняли ее историю как возможность принять участие в бесплатном спектакле, получив выигрышные, нейтральные роли свидетелей чужой драмы, развлечься, посплетничать наконец. Тупые, как пробки, они не догадались подсказать ей, пребывающей в состоянии душевной комы, в полной растерянности и испытывающей боль от сознания того, что ее изнасиловали – воспользовались тем, что она, голодная, быстро опьянела, – как можно выйти из этой непростой ситуации с наименьшими потерями, и вместо этого предложили самое радикальное – потащиться в милицию, предварительно сочинив повесть о том, как двое подвыпивших молодых людей изнасиловали невинную барышню. Им даже в голову не пришло, что если уж приняли решение идти всей компанией в милицию, то перед этим Марине нельзя было мыться – на теле должны оставаться истинные следы насилия… Напротив, девчонки согрели ей воды и заставили вымыться, привести себя в порядок, чтобы предстать перед представителями закона чистой и хрустящей. Ей даже дали электрические щипцы, чтобы она могла уложить свои непослушные рыжие волосы. Следователь… Отвратительный тип, который не верил ни единому ее слову и даже в душе, как ей показалось, посмеивался над ней. Вот почему, почему, спрашивается, он направил ее на экспертизу лишь спустя две недели?! Синяки, которые появились у нее в ту роковую ночь на внутренних сторонах бедер, почти сошли. Засосы на груди и шее – тоже. Оставалась одна надежда – что хотя бы внутренние изменения в ее теле (в памяти осталось мучительное воспоминание о том, как кто-то из этих двух парней совершал с ней какие-то болезненные и грубые действия) еще успеют послужить доказательствами того, что ее все-таки лишили невинности…

      Она вышла из автобуса и пошла по скользкой от грязи дороге прочь от домов, в сторону какого-то пустыря, за которым виднелось серое двухэтажное строение – городской морг. Именно сюда ее направил следователь с коричневым конвертом, адресованным эксперту.

      Возле дверей морга стоял грузовик, с которого сгружали, судя по очертаниям тела под грязной простыней, мертвеца. Какие-то парни в куртках и вязаных шапочках с деловым видом втащили носилки внутрь строения. Как если бы это была старая газовая плита или книжный шкаф.

      Марину всю трясло, когда она переступила порог морга. Ей показалось, что электрический свет в коридоре излишне желт. И стены желтые, и даже какая-то пожилая женщина в кажущемся желтым халате тоже была желтая… Женщина спросила, где одежда для покойного. Предупредила, что если это будет костюм, то его разрежут сзади, говорила еще что-то обыденным, серым (а может, желтым?) голосом…

      – Вы меня с кем-то спутали, мне к Геннадию Васильевичу, – проговорила осипшим от страха голосом Марина и попятилась, ударилась спиной о дверь, которая сразу стала будто опрокидываться назад. Марина, оступившись, чуть не упала, резко обернувшись, в серое прохладное помещение, присмотрелась, вдохнула в себя поглубже мерзкий запах гнили и вдруг вскрикнула – увидела лежащий на полке в отдалении синий труп…

      – Вам