Менталитеты. Василий Гурковский

х – сам хозяин, фельдшер Маркус. Нескладный внешне, располневший мужчина, лет сорока, с седоватыми кудряшками на затылке и блестящей лысиной на лбу, прикрытой потертой соломенной шляпой.

      Андрей схватился за уздечку ближнего к нему коня и, перекрикивая шум двигавшейся подводы, обратился к фельдшеру: «Господин Маркус! Беда у меня! Надя моя помирает! Ей рожать скоро и наверно что-то не так, все время кричит, сильные боли, жар у неё не спадает. Уже две бабки нашел, что ни делали – не проходит. Пожалуйста, помогите, пока вы еще здесь! Она сколько лет на вас работала, а сейчас ей совсем плохо…Помогите, прошу вас! Я вас отблагодарю».

      Вроде бы внимательно слушавший его фельдшер, вдруг дернул за вожжи, хлестнул лошадей кнутом, они рванули и потянули подводу вправо, к выезду на дорогу. Андрей ускорил шаг, но уздечку не отпускал и все повторял: «Помогите, прошу вас, пожалуйста, помирает же Надя…Помогите, прошу вас…».

      Маркус повернул к нему перекошенное от злобы лицо и заорал: «А ну, отпусти уздечку, паршивый хохол! Ты забыл, как вы поступили с моим братом, Хаимом?. Так я не забыл! Никуда я не поеду! Разбирайтесь сами! А мне срочно ехать надо, не до вас сейчас! Отойди!». Он с размаху хлестнул лошадей кнутом, вторым ударом опоясал кнутом Андрея, бегущего рядом с лошадью, и погнал лошадей в сторону кишиневской дороги. Удар пришелся по лицу, досталось и глазам. Андрей упал, повозка уехала. Андрей с трудом встал, протер глаза, повозка уже повернула за угол и двинулась на север. Фельдшер когда-то рассказывал, что у него родители живут в Яссах; возможно туда, и он поехал.

      Возбужденный Андрей прислонился к стволу акации, постоял, не понимая, что произошло, а потом вдруг как что-то ударило его: «А Надя как же! Я же бежал к доктору, надеясь на его помощь. Был уверен, что он поможет. Надя работала у его брата аптекаря, Хаима. Одна вела все домашнее хозяйство, убирала, помогала в аптеке. Часто работала и у Маркуса. Помогала бесплатно. За детьми ходила обоих братьев. Они жили рядом, огород – в огород! И вот – так доктор отплатил ей за все, в самый нужный момент!». Он горестно вздохнул, огляделся вокруг и быстрым шагом пошел по дороге, домой.

      Дома братьев – фельдшера Маркуса и аптекаря Хаима, были угловыми на соседних улицах, их приусадебные участки, примыкали друг к другу. Как люди экономные, братья соорудили на меже большой деревянный туалет, один на две семьи, с двумя противоположными выходами. Андрей, проходя напротив его, вспомнил случай годичной давности, о котором только что ему фельдшер, и со злом, напомнил. Дело было так. Братья Шварцманы решили сделать общий туалет, навезли брусьев, досок и наняли двоих молодых ребят. Договорились с ними вырыть большую, метра три глубиной, яму, нарисовали макет, оговорили оплату, ну и так далее. Ребята сделали все, как надо, получили расчет и ушли. Вечером Хаим решил опробовать новое сооружение, зашел туда и…провалился на самое дно ямы. Рядом, метрах в десяти, проходила улица. Хаим, оправившись от первичного шока, вначале сидел на дне ямы и молчал, боялся, что кто-то услышит – узнает и опозорит его на все село. Но, когда стемнело и стало страшно сидеть на трехметровой глубине, он начал подавать звуки, надеясь, что кто-то из домашних его услышит…

      Но, вместо домашних, его «услышали» проходящие по улице молодые ребята, друзья Андрея. Они помогли Хаиму выбраться из ямы, а он в знак благодарности, дал им два литра спирта, но попросил никому об этом не рассказывать…

      Потом приезжал румынский жандарм, вызывал ребят, которые строили туалет, пытался выдавить у них признание, что они подпилили опорные бруски, но ребята оправдались тем, что хозяева лично у них объект приняли и претензий не имели, что сами заказчики и подтвердили. Случай сразу стал достоянием гласности, и в селе несколько месяцев эта тема обсуждалась и обсмеивалась. Ребята – «спасатели» Хаима были украинцами, в селе вообще больше половины населения были (и ныне есть) украинцы, поэтому братья и затаили зло именно на украинцев, хотя доказать так ничего и не смогли.

      Все это Андрей вспомнил, проходя мимо. Странно было, отчего или от кого, так быстро убегали братья Маркус и Хаим. Хаим еще рано утром уехал и тоже с вещами, и всей семьей.

      Чем ближе Андрей подходил к дому, тем больше его охватывала тревога за жену. Он наделся вернуться с фельдшером, обнадежил Надю и находящуюся рядом с нею тетю Клаву, но – не вышло. И что делать, куда и к кому идти, – он не знал. Зайдя в дом, увидел, как тетя меняет влажные тряпки на лбу жены, лицо у Нади было белым, как стена, лежала она с закрытыми глазами, тяжело дыша открытым ртом. Тетя сказала, что Наде пришло время рожать, но плод почему-то не идет, перевернулся или еще что-то. Еще немного и Нади – может не стать…

      На вопросительный взгляд тети – Андрей лишь развел руками и шепотом рассказал про встречу с Маркусом. Тетя отпустила несколько недобрых слов в адрес неблагодарного фельдшера и попросила Андрея сходить к колодцу – принести свежей воды.

      У колодца стоял его сосед и еще одна женщина. О чем-то оживленно беседовали. Когда Андрей подошел, сосед сразу ошарашил его известием: «Андрюша! Наши пришли!». «Какие, наши? – не понял Андрей. «Наши, русские, советские!» – захлебываясь заговорила женщина – «Сегодня на рассвете приезжали на край села двое красноармейцев, верхом на лошадях,