Delete. Анна Данилова

сон, и я бы хотела рассказать тебе его, понимаешь? Это же нормально…

      – Прости меня, Рита, – Марк поцеловал ее и крепко обнял. – Я постараюсь, я возьму себя в руки… просто ты сегодня такая… Ты посмотри только, как на тебя все глазеют…

      – Ты все воспринимаешь по-своему, по-мужски, хотя все взгляды, обращенные ко мне, свидетельствуют лишь о том, что все мы просто долго не виделись друг с другом, соскучились, что нам есть о чем друг другу сказать, да только свадьба – не самое подходящее для этого место. Здесь не принято много говорить или предаваться воспоминаниям, здесь люди просто веселятся, радуются самой свадьбе и тем приятным вещам, которых большинство из них лишены в повседневной жизни… Ты только послушай, как играют сегодня музыканты, как великолепно звучит этот хоть и небольшой, но слаженный, гармоничный оркестр. Между прочим, я лично проследила за тем, чтобы музыкантов хорошенько накормили, у них есть даже отдельный столик…

      – Все правильно, Рита, постарайся не обращать на меня внимания… Просто я очень люблю тебя и страшно переживаю… Мы вот сейчас веселимся, женимся, радуемся жизни, а за стенами этого ресторана, по улицам, ходят люди, которых и людьми-то трудно назвать… И мой долг – обезопасить нормальных людей и в первую очередь тебя от этих извергов, для которых человеческая жизнь – ничто…

      – Марк, прошу тебя, не заводись. Я понимаю, что это не просто слова, что за ними кроется какое-то новое дело, скорее всего, убийство, но хотя бы сейчас постарайся абстрагироваться. Отдыхай и наслаждайся жизнью…

      И тут они оба умолкли. Странная картина заставила их просто онеметь. Один из приглашенных гостей, высокий и худой старик с длинными седыми сальными волосами, одетый в синий короткий летний плащ, явный алкоголик, не обращая внимания ни на кого, спокойно собирал с тарелок эклеры и засовывал их за пазуху.

      – Это скрипач, его зовут Саша, ему еще и пятидесяти нет, а выглядит стариком, – вздохнула Рита. – Когда-то он был художником, неплохо играл на скрипке, но потом начал сильно пить, и теперь, когда его спрашивают, чем он занимается, он отвечает, что он – поэт. Быть может, он всегда в душе был поэтом, да только алкоголь убил все таланты…

      – Он что же, не испытывает никакого чувства стыда перед остальными? Ведь он же знает, что его видят, понимает, он не так уж и пьян…

      – Я тоже кое-что знаю. После того, как все разойдутся, он наберет полные пакеты еды и вместе с другими моими гостями, находящимися примерно в таком же положении, что и Саша, поедет к кому-нибудь домой продолжать праздновать. И знаешь, что самое ужасное?

      – Что?

      – Что им уже никто не может помочь. Даже если им дать денег, хорошую квартиру и предоставить все условия для работы, все равно ничего не получится, и никто из них не создаст ничего стоящего. Понимаешь, они уже давно творческие импотенты и свою слабость прикрывают бедностью, глушат алкоголем, и, что самое неприятное, при каждом случае они будут демонстрировать более успешным людям свое презрение и даже плевать