Записки психиатра (сборник). Максим Малявин

родить.

      – Это окончательно и бесповоротно? А с чего ты взяла, что у тебя больше не будет детей? Голоса сказали?

      – Нет, я просто это знаю, – голос становится еще более трагическим, хотя казалось, что это невозможно. – И все внутренности у меня сгнили. Кишечника нет. Желудка нет. Печени нет. Легких нет. Сердца нет.

      – Стоп-стоп-стоп. А говоришь-то ты как?

      – Что значит «как»? Рот остался, язык остался. Даже немного пищевода осталось.

      – Да? А у меня, если честно, были другие соображения по теории возникновения звуков. Ну да ладно. Теперь насчет сердца. Возьми фонендоскоп. Приложи сюда. Это вставь в уши. Слышишь? – Жанна недоверчиво кивает. – Верни фонендоскоп на родину и ответь – что это было?

      – Аорта, доктор. Аорта. Брюшная. Не успела сгнить и рассосаться.

      – Точно. А я и забыл. И ты ничего теперь не ешь и не пьешь?

      – А зачем есть? Пить – пью, иначе во рту сухо.

      – А куришь?

      – Да.

      – А зачем? Легких-то нет.

      – Привычка, доктор. И запах мне нравится.

      – И что же мне с тобой делать, Жанна?

      – А давайте вы меня в больницу положите, – слегка оживившись.

      – А смысл? Человечеству и так с твоей легкой руки и атрофировавшейся гинекологии скорый кирдык светит. Чем тебе наша больница поможет?

      – Там компания хорошая. Они меня понимают и жалеют. А еще в прошлый раз у меня тоже все внутри отсыхало и выкрашивалось – ну, помните, когда из-за меня Индокитай чуть не утонул – так вот, мне тогда лечение помогло, все обратно как-то выросло.

      – И Индокитай как-то выплыл…

      – Вот я и думаю: может, и на этот раз пронесет?

      Такую робкую надежду обязательно надо поощрять. Доктор пишет направление. В приемный покой вызывают заведующую женским отделением – принимать вновь поступившую. У человечества появился шанс.

      Анонимный двойник

      Когда мы еще были на интернатуре, нам поведали об интересной теме, по которой один из сотрудников написал кандидатскую диссертацию. Дело в том, что пациенты с бредовыми расстройствами по определению не имеют критики к содержанию, фабуле своего бреда. При этом они вполне адекватно могут воспринимать то, что к этой фабуле прямого отношения не имеет. То есть, если дядечка считает, что соседи воздействуют на него через розетку лучами смерти, то он будет предпринимать соответствующие меры самообороны, но в пределах квартиры. А на улицу за хлебом в каске из фольги не пойдет. Суть описанной в диссертации методики заключалась в том, что доктор в доверительной беседе рассказывал пациенту о некоем больном, у которого… далее шло описание бреда, идентичного по содержанию тому, что имел пациент. Затем доктор просил собеседника высказать свое мнение по этому вопросу. Подавляющее большинство ответов звучало примерно так:

      – Ну и дурак же этот ваш Иван Петрович! Такую бредятину несет! Вот у меня все серьезно…

      Уринотерапия

      Недавно в очередной раз наткнулся в газете