Закопанные. Александр Варго

Ходжа, послушай! У нас ничего не выгорит… У охраны оружие! При попытке бежать нас всех перестреляют! Вы бегите, а я останусь. И еще. Этот Нос…

      – Захлопнись, тюфяк, – оборвал его зэк.

      Тем временем Зажим медленно поднялся и направился к одиночной камере, представлявшей собой узкий прямоугольный короб, в уголовно-исполнительной системе именуемый «стакан».

      – «Берегите то, что в стакане», – вполголоса повторил он слова из послания. Затем повернулся, глядя на уголовников. – Ходжа, ты помнишь, как было в маляве?

      Зажим тихоньку стукнул по стальной поверхности камеры.

      – По ходу, там никого нет. Разве что пара тараканов.

      Несколько секунд он сосредоточенно прислушивался, затем покачал головой.

      – Никого.

      Он уже намеревался было сесть обратно на скамью, как внезапно внутри «стакана» раздался шорох.

      Зажим остолбенел и, развернувшись, тупо уставился на одиночную камеру. Затем шагнул вперед и ударил ногой по стальной обшивке.

      – Кто там?! – хрипло пролаял он.

      Некоторое время ничего не происходило, и уголовник уже было решил, что странный звук ему померещился, как изнутри донесся протяжный стон.

      – Какого хера? – прошептал Ходжа, меняясь в лице.

* * *

      Первым нарушил молчание Митрич.

      – Не по-божески это, – сказал он. – Бабу в железном ящике перевозить.

      Конвоир недоуменно взглянул на напарника, затем рассмеялся.

      – Хех, я и не въехал сначала… Думаю, какая баба, в каком ящике? Ты про ту шизанутую, что в «стакане»?

      Водитель кивнул.

      – Духота там жуткая, как в бане. И присесть негде, я видел, – сказал он. – Попробуй постоять так часа два. Притом что тебя внутри болтает, как дерьмо в проруби.

      Охранник выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы.

      – Да нет проблем, Митрич, – промолвил он, едва сдерживая раздражение. – Представь, что я ее выпущу к тем четырем утыркам. Как ты думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем ее пустят по кругу? Прежде чем отымеют во все щели? А потом задушат, как собачонку?! Я думаю, минут пятнадцать. Это при хорошем раскладе. А потом еще мертвую каждый раза по два трахнет.

      Митрич плотно сжал губы. Не мигая, он смотрел на дорогу, ускользающую вперед бесконечной серой лентой.

      – Или ты хочешь, чтобы мы к себе ее сюда взяли? – насмешливо продолжал конвоир. – И нарушили инструкцию, о которой ты тут недавно вещал?

      – Неправильно это, – упрямо сказал Митрич.

      – Неправильно, – хмыкнул старлей, снова чихнув. – А если я тебе скажу, что эта баба натворила? Твое мнение поменяется?

      – Да плевать. Баба есть баба. Она и так себя уже наказала, раз тут очутилась.

      Водитель вздохнул.

      – Эх ты, Митрич, – зевнул охранник, поправляя на коленях автомат. – Вся наша жизнь неправильная. Вот ты. Дожил до благородной седины, а простой водила. И наивный, как пацан. Как был Митричем, так и помрешь Митричем, все в добро и справедливость веришь. Словно малое дите в Деда Мороза.

      – Верю, Слава. Представляешь? Помнишь старый мультфильм про старика с бабкой,