Князь Довмонт. Литва, немцы и русичи в борьбе за Балтику. Станислав Чернявский

и хитрыми дипломатами, но реальность была иной. Русские правители не сумели подняться до высоты птичьего полета и увидеть, что романо-германский мир представляет смертельную угрозу для мира славяно-византийского. Им виделся всё тот же калейдоскоп на уровне феодальных владений (позволим себе еще раз использовать этот образ). Пестрота, враждующие герцогства и королевства, войны между англичанами и французами, немцами и венграми… Но стоит ли упрекать тогдашних князей, если даже многие из русских правителей Нового и Новейшего времени не поняли сути происходящего?

      Владимир Полоцкий сделал ошибку и позволил католическую проповедь в Прибалтике.

      Примерно десять лет немцы вели себя смирно. Они заняли ливский поселок Икшкиле (Юкскюль), построили там каменный замок и деревянную церковь, проповедовали, вербовали элиту, торговали и присматривались.

      Тогдашние европейцы были жесткими и прагматичными людьми. Они даже друг друга готовы были прикончить ради сиюминутной выгоды. Иногда королям и прелатам стоило больших усилий остановить взаимную резню и грабеж, основанные на принципах «кулачного права». И это – среди своих, что уж говорить о чужеземцах – русских, ромеях, балтах, финнах… Язычников за людей не считали, а о православных говорили, что от них «самого Бога тошнит». Рассуждения о свободе торговли, проповеди Слова Божиего среди заблудших, о дружбе и партнерстве никого не должны были обмануть. В Прибалтике возникла база немцев.

      Мейнхард стал епископом Ливонии: в 1188 году его утвердил в этом сане римский папа. Рядом с Юкскюлем немцы построили еще один замок: Гольм. Однако проповедь христианства шла туго, тем более что стать христианином означало взять на себя большие расходы по налогам. Верующие должны были платить помимо прочих податей десятину в пользу церкви. (Это сугубо католическое изобретение, православные десятину не платят.) Для старейшин балтов и финнов союз с католическими патерами казался выгодным. Вожди получали духовную поддержку и гарантию передачи своей власти по наследству, ибо «всякая власть – от Бога». Но для простых общинников эти «духовные скрепы» означали отказ от части имущества, которое уходило теперь в пользу князей и попов. Самое главное: это подчинение означало утрату свободы. Если ранее все дела община решала на собрании, то теперь решения принимал князь или герцог, а латинские патеры, распевая молитвы на непонятном языке, освящали этот странный и неудобный порядок и отбирали деньги.

      Последовали восстания, даже возник момент, когда Мейнхард готов был бросить всё и убраться в Германию. Однако германские торговцы, финансировавшие предприятие, не позволили ему это сделать. Да и церковные феодалы в самой Германии были против, так как надеялись поживиться за счет новых земель. Часть доходов с Прибалтики получал архиепископ Бременский. Новые земли – это новые подданные, новые должности, новые колонисты. То есть возможность снять социальное напряжение в метрополии,