Властелин Сонхи. Ирина Коблова

мертвых белых раковин, и страх трогает его сердце ледяными пальцами, а из полосы прибоя за ним с жадностью наблюдает русалка. Бледная, глаза без зрачков и радужки словно залиты жидким перламутром, волосы туманом стелются над водой. Она лежит на животе, упираясь округлыми локтями в крошево известковых осколков, которые не могут ее оцарапать – ведь вся эта картинка соткалась из зыбкой материи сновидений по ее воле.

      – Ты не русалка, ты снаяна. И она, – остановившись, Хантре мотнул головой в сторону удаляющейся рыжей девочки, – не настоящая. Кто она такая?

      – Этого я не знаю.

      Изобличенная снаяна неспешно поднялась над прибоем. У нее и хвост был, только не русалочий – он походил на свивающуюся в кольца туманную змею.

      – Тейзург тебя ищет, – сообщила она, откинувшись, как на диванные подушки, на мягкие жемчужные облака, в то время как панорама ракушечного берега и серо-зеленого моря сжалась до размеров небольшой комнаты. – Велел передать, что вам надо держаться вместе и выбраться из Аленды, потому что за пределами территории, которую накрывает Накопитель, вы сможете пользоваться своей магической силой, а здесь вы оба в розыске.

      Это он знал и без снаяны.

      – А ты вместо того, чтобы выполнить его поручение, решила перекусить?

      – Мы питаемся страхом спящих. Сам Тейзург платит нам десятину, когда мы с ним встречаемся во сне, иначе мы не можем.

      – И чем вы его пугаете?

      – Тобой.

      – Хочешь сказать, он меня боится?

      – Не тебя, а твоей смерти, – посланница рассмеялась певучим серебристым смехом, похожим на замирающее эхо. – В его кошмарах ты умираешь. А еще есть женщина, у нее серые глаза, стриженые светлые волосы и загорелая кожа, во сне он целится в нее из иномирского оружия. Он боится, что она разрушит его планы, и хочет ее убить. При этом он боится, что она умрет и навсегда исчезнет из его жизни. Он говорил, что наяву так и не выстрелил, а во сне стреляет и видит, как на груди у нее расплывается кровавое пятно, и испытывает невыносимое отчаяние – такое же невыносимое, как в тех его снах, где умираешь ты.

      – Откуда вы знаете, кто из нас чего боится?

      – Мы не знаем, мы чувствуем. Так же как вы, люди, чувствуете аромат шоколада или выпечки. Из ваших страхов мы плетем кошмары, чтобы добывать себе пропитание.

      – А чем-нибудь другим питаться не пробовали?

      – Чем же еще? Что может быть слаще людского страха?

      – Интерес, например, – после паузы ответил Хантре.

      – Разве интерес бывает таким же сильным, как страх?

      – Почему бы и нет?

      – Хмм… Если бывает, то нечасто, и для замены не годится. Что ответишь Тейзургу?

      – Скажи, что у нас с ним, наверное, был шанс стать друзьями. Раньше, до его идиотской выходки с Мавгис. Наверное. А теперь пусть он от меня отвалит.

      – Скажу, – легко согласилась снаяна.

      Ей было все равно, какие вести передавать и какие ответы пересказывать.

      – Как ты узнала, где я?

      – Я