Пуля калибра 7,92 (сборник). Сергей Михеенков

будто выбирая, кого избавить от работы, которая неожиданно выпала на долю этих двоих в угловатых стальных шлемах вермахта с серебристым орлом на боку. Она выбрала и скользнула впритирку с козырьком одного из стальных шлемов.

      Унтер-фельдфебель Штарфе не почувствовал ни боли, ни сожаления по поводу того, что его война на Восточном фронте закончилась так неожиданно. Фузилёр Бальк всё время внимательно следил за тем, чтобы лента шла ровно. Патроны скользили с его ладони в приёмник, и стремительная, почти непрерывная трасса уходила в сторону нейтральной полосы, где в панике копошились застигнутые врасплох русские. Судя по камуфляжным накидкам и капюшонам иванов, Штарфе прихватил их разведку. Гильзы, словно ненужная полова, со звоном вылетали вправо. Всё шло как надо. Schpandeu работал за целую роту. Балька это восхищало. И он не заметил, что произошло с его первым номером. Тот, словно ослепнув, вдруг начал задирать трассу вверх, а потом уткнулся стальным шлемом в дырчатый кожух пулемёта и затих. Замолчал и Schpandeu. Шлем унтер-фельдфебеля Штарфе на затылке зиял пробоиной, куда можно было просунуть палец. Отверстие на выходе было огромным, как от крупнокалиберной пули. А по шее убитого вниз выползала бурая масса, совсем не похожая на кровь.

      – Штарфе? Что с ним? Убит? – Голос командира роты гауптмана Фитца привёл фузилёра Балька в себя.

      Старик стоял рядом и внимательно разглядывал затылок Штарфе.

      – Убит, герр гауптман.

      – Умеешь стрелять? – Гауптман Фитц указал на пулемёт.

      – Так точно, герр гауптман.

      – Быстро! В сторону! Бери его за ноги!

      Они оттащили в угол окопа тело унтер-фельдфебеля Штарфе. Странно выглядел мёртвый первый номер. Унтер-фельдфебель Штарфе сам всегда помогал всем. Даже там, где могли обойтись без него. Такой он был человек. Вернее, солдат. На таких и держался вермахт и все приказы фюрера и генералов. Подгонял ленивых. А теперь, в одно мгновение, он превратился в рыхлое тело, которое даже у пулемёта стало вдруг ненужной обузой.

      – К пулемёту! – скомандовал ротный и кинулся к патронным коробкам. – Я у тебя буду вторым номером! Огонь, шютце Бальк! Огонь! Море огня, сынок!

      …Пуля, легко проломившись сквозь каску унтер-фельдфебеля Штарфе, вырвалась на простор, описала дугу, порыскала вдоль опушки, освещённой немецкими «фонарями», увидела, как один из стрелков вылез на бруствер и слишком высоко задрал голову, пытаясь получше рассмотреть, что же там происходит у соседей. Она ударила его в грудь и вышла под лопаткой, перебила кольцо портупеи и полетела дальше. Ей вдруг тоже захотелось посмотреть, что же происходит там, куда пристально смотрела вся рота и куда стрелял второй взвод. Пуля снова прижалась к земле и помчалась к проволочным заграждениям. Пронеслась над воронкой, из которой стрелял молодой солдат в камуфляже разведчика. Она даже не оглянулась на него. Туда, где больше людей! Она пробила плечо бегущего со стороны русской траншеи, тут же вонзилась в переносицу другого.