Пропавшая экспедиция. Станислав Рем

адресный стол на первом этаже гостиничного комплекса, предъявить удостоверение сотрудника милиции – и заветная бумажка с указанием, как проехать к дому пенсионера Гаджи, легла в нагрудный карман следователя.

      На звонок в дверь никто не отозвался. Рыбаков задумчиво потёр кончик носа. Чёрт бы побрал этого бывшего следователя! Таскается непонятно где в десять утра. Нет чтобы сидеть, как положено нормальному пенсионеру, перед телевизором, так ведь нет… Майор посмотрел по сторонам. На лестничной площадке находилось ещё две двери. Может, соседи знают, где старик?

      Рыбаков нажал на кнопку звонка соседней квартиры. Дверь тут же отворилась. Перед Сашкой стоял именно тот объект, на который он рассчитывал. Бабуля лет восьмидесяти, с бигудями в крашеных волосах и нескрываемым любопытством в глазах. Майор понял: с такой особой лучше не крутить, а сразу брать быка за рога. Санька вторично за утро достал удостоверение:

      – Я к вашему соседу. С его бывшей работы. По поводу пенсии. – Слово «пенсия», по мнению Рыбакова, должно было магически повлиять на бабку. – Не подскажете, где его найти?

      – А… – Любопытство в глазах старухи сразу пропало. Чужая пенсия её не интересовала. – Они с Дашкой час назад ушли на базар.

      – Дашка – это…

      – Патаскуха.

      – Не понял?

      – И понимать нечего, – бабулька вздёрнула остренький носик. – Из-за квартиры за него вышла. Курва! Любит она его… Ха! Метраж она любит!.. А у него сердце. Она-то про это знает, вот и таскает его повсюду за собой с утра до ночи. Сучка!

      Дверь перед носом майора резко захлопнулась.

      – А базар-то у вас где находится? – крикнул было Рыбаков, но его уже никто не слышал: дверь наглухо прилипла к дверной коробке.

* * *

      Щетинин внимательно просмотрел документы задержанных. Оба оказались возрастом лет тридцати, спортивного телосложения, в легких летних костюмах. СЧХ отмечал детали. Стрижки короткие. Но скорее такую «причу» носят в армии, а не на зоне. Опять же, никаких наколок, одежда простая, невзрачная. Спокойны. Даже чересчур, наигранно. Не сопротивляются. Видимо, проиструктированы, как себя вести в подобного рода ситуации. Один улыбается. Передние зубы вставные. Видимо, родные были выбиты. У второго, кстати, тоже, а сам он как индийский Будда, сидит на скамеечке, скрестив перед грудью руки. «Контора», что ли?

      – Так… Орликов Денис Борисович. – СЧХ поднял взгляд на улыбающегося. – Из Тынды. Нормально… И что мы здесь делаем, товарищ с БАМа?

      – Приехали к другу, – улыбка и не думала исчезать с лица молодого человека. – А его не оказалось дома. Вот ждём.

      – К кому?

      – Лескову Никите. Из восемьдесят седьмой квартиры.

      Щетинин посмотрел на участкового. Тот утвердительно кивнул головой.

      – Есть такой. Проживает. Точнее, проживал. Неделю назад посадили. За кражу.

      – Как «посадили»? – наигранно вскинул брови улыбчивый. – А нам никто не сказал. Представляешь, – он обернулся к товарищу, – он уже на нарах парится, а мы тут торчим!

      – Зачем вам Лесков? – СЧХ принялся рассматривать паспорт второго