Проклятое наследство. Татьяна Корсакова

Злотникову вот не повезло, супруге его не повезло, а меня, видать, бог миловал.

      – Так Машку разве зверь загрыз? – бесцеремонно поинтересовалась Матрена Павловна и встала-таки из-за стола.

      – Мари Кутасова покончила жизнь самоубийством. Примерещилось ей, бедняжке, что-то. На этом острове людям многое мерещится. Вот она и не выдержала. Господин Злотников тогда велел говорить всем, что с супругой его случился несчастный случай, опасался за репутацию, но мы-то тут все свои, считай, родственники…

      – Кто родственник, а кто не пришей кобыле хвост, – заметила Матрена Павловна и перевела многозначительный взгляд с Коти на баронессу.

      Коти возмущенно поджала губы, а баронесса, кажется, даже не заметила нападки.

      – И что же с ним стало? – вдруг спросил Всеволод Кутасов.

      – С кем? – не сразу понял Август.

      – С волком. Поймали зверя? Пристрелили?

      – Насколько мне известно, нет. Но после той страшной ночи зверь исчез. Может, ушел. А может, затаился, дожидаясь новых жертв.

      – Глупости говорите! – Серж глянул на него с презрением. – Волки столько не живут.

      – Так то обычные волки, а мы с вами сейчас говорим о волколаке, о нежити.

      – Вам бы книжки писать, Август Адамович, – сказала Матрена Павловна и погрозила пальчиком. – Уж больно ловко у вас это получается. Ну-с, давайте по остальным комнатам пройдемся, а то мы этак и до вечера не управимся.

      Прошлись, осмотрели все: от подвала до чердака. Впрочем, ни на чердак, ни в подвал Август честную компанию не повел. Зато показал побережье острова, заброшенную конюшню и лес, который за прошедшие годы стал еще выше, еще гуще.

      – Непорядок, бесхозяйственность, – сетовала Матрена Павловна, осматривая имеющиеся на острове постройки. – Это ж столько лет поместье без присмотру! – Она глянула на Антона Сидоровича и с укором добавила: – Антошка, а ведь я хотела твою долю выкупить.

      В ответ Антон Сидорович лишь беспомощно пожал плечами. Вместо него заговорила Коти:

      – Ишь, что удумала – долю выкупить! А цену, цену ты какую за поместье предложила?! Это ж слезы, а не цена! Грабеж среди белого дня!

      – Помолчи! – осадила ее Матрена Павловна. – Цену не тебе, а Антошке предлагали, но, уверена, это он по твоему наущению отказался. Ты ж, как про наследство услыхала, так и воспылала любовью неземной. Столько лет не пылала, а тут вдруг. С чего бы это? А ты, деверь мой дорогой, если бы поменьше ее слушался, так, глядишь, и не ходил бы сейчас в рваных портках да с протянутой рукой, скопил бы кое-что на старость.

      Антон Сидорович посмотрел на нее с укором, хотел было что-то сказать, но вместо этого досадливо махнул рукой.

      – А кое-кто так и вовсе из Европ своих не явился. – Матрена Павловна переключила внимание на баронессу.

      – Отчего же никто не явился? – усмехнулась та. – Вот господин Шульц приехал, урегулировал все наилучшим образом.

      – Урегулировать-то урегулировал, да только вашу долю продавать отказался.

      – Так это мое право, уважаемая Матрена Павловна.