Коктейль ненависти. Борис Бабкин

них помолвка намечается.

      – Послушай, Олег, – сказал Соколов, – нет там никакой помолвки. Может, и будет, но вызвал тебя я.

      – Вот как? – удивился Доллар.

      – Отношения у них есть, так что они будут рады тебя видеть. Но вот в чем дело. Зоя рассказала без протокола и магнитофона, что слышала, как отец ее, покойный Аркадий Евгеньевич, и Гродницкий…

      – Все-таки сказала, – покачал головой Олег, – дуреха. Ладно, начальник, в столицу я поехал, чтобы узнать у Асташина об этом парне и о наркотике. Кстати, и название было, – усмехнулся он, – «Формула счастья». А потом хозяин сам прикатил, Гродницкий Дмитрий Андреевич… – Он замолчал и достал сигарету.

      – Олег, – не слыша продолжения, сказал Соколов, – не буду брать у тебя письменных показаний, но я должен знать правду. Помоги мне. Много крови пролито, и неизвестно, сколько еще прольется. Ты был у Гродницкого телохранителем, мокрухи на тебе нет, объясни ситуацию, назови, кого вспомнишь, и все. Я тебе слово офицера даю, что дальше ты просто…

      – Настоящих офицеров в армии осталось хрен да немного. Ты мне лучше пообещай, что Зойку с братом моим никто больше таскать не будет. Тогда и поговорим. Хотя обещать ты можешь, но…

      – Что никто вызывать не будет, гарантировать не могу, – перебил его Соколов, – но даю слово, что ни твои показания, ни показания Асташиной или твоего брата…

      – Стоп, а Виталик-то при каких?

      – Слышал он, как Гродницкий и Асташин разговаривали. Они упоминали убитого в Питере Колуна, Трясину Московского, тоже, кстати, убитого.

      – Куда лезет, олух!.. – проворчал Олег. – Погоди, значит, они с тобой откровенничали? Вот черти! Ладно, капитан, действительно из-за парня, которого потом в Красноярске убили, и приехал Гродницкий. И если бы не услышанный Варькой разговор…

      – Понятно, – перебил его Соколов. – А кого упоминал Гродницкий?

      – Всех, о ком он говорил, не упомнить.

      – Не строй ты из себя заблатненного, – усмехнулся Соколов, – ты же солдат. Понимаешь, эти ученые, мать их… заставили талантливого парня создать новый наркотик. Потом его убили.

      – Слышал я об этом. Но ты, капитан, первый, кто вспомнил, что я воевал. Спрашивай. Но пусть Зойку с Виталием не дергают, постарайся. Пойми, среди вашего брата полно, как их сейчас принято называть, оборотней. А если такой узнает о показаниях Зойки и Виталика? Убьют обоих. Дело, сам говоришь, очень серьезное. Вот и…

      – Да никто не узнает ни о них, ни о тебе. Вести это дело буду я один. Зоя Асташина и твой брат говорили то же, что и ты. Бояться ни им, ни тебе не нужно.

      – Погоди, а ты думаешь, я кого-то боюсь? Вот что, капитан, ты мне все подробно расскажи, тогда решим, как быть. Может, на меня быстрее клюнут. Я правильно понял, что кто-то из ваших тут замешан?

      – Скорее всего да, – помолчав, ответил Соколов. – Понимаешь, тут, похоже, замешан один араб. А вот как он в Россию попал и как отсюда выехал, непонятно. Ему кто-то помог. Но кто? Вот это мы и должны узнать. Я, конечно, понимаю, что может и не сработать, но лучше попытаться, чем ничего не делать. И вполне может быть, что он занервничает и обнаружит