Морской волкодав. Сергей Зверев

и мирно покачивалась на воде. Над ней завис вертолет.

      Командир гидрографического судна, наблюдавший за морской бойней в бинокль, скривил сухие губы.

      – Сплошная показуха, – процедил он сквозь густые усы, – пуляют друг в друга холостыми, виражи по воде выписывают, пиротехникой, как дети, балуются. На прошлых учениях такого театра не было. Делом занимались.

      – Это они телевизионщикам позируют, – Михаил Павлов вел взглядом кружащий в небе вертолет. За открытым люком поблескивал оптикой телекамеры оператор в жилетке с эмблемой одного из центральных российских телеканалов.

      – Маски-шоу устроили, ей-богу, – неодобрительно покачал головой командир гидрографического судна. – Игра, а не боевая подготовка.

      – Телевизионщики уберутся, а мы останемся. Им картинка нужна, они ее и получили. Что называется, кто на кого учился.

      – Тоже справедливо. У них свой «хлеб», а у нас свой.

      Вертолет с оператором, описав несколько плавных кругов над покачивающимися на волнах катерами и моторными лодками, развернулся и полетел в сторону побережья. Дверь капитанской рубки открылась.

      – Разрешите, товарищ командир?

      – Входите, – бросил командир гидрографического судна.

      – Мы его обнаружили, – доложил прямо с порога оператор сонара.

      – Глубина залегания?

      – Пятьдесят два метра.

      Командир судна повернулся к Полундре.

      – Что скажете, старший лейтенант?

      – Слишком глубоко. Нужно найти место помельче. Максимум тридцать пять-сорок метров, никак не больше, – покачал головой Павлов.

      – Продолжайте поиски. О результатах доложить немедленно, – прозвучал приказ.

      – Есть! – козырнул молодой офицер и исчез за захлопнувшейся дверью.

      Командир гидрографического судна открыл шкафчик и взял с верхней полки небольшую деревянную коробочку из красного дерева. Поднял лакированную крышку с вырезанными на ней инициалами собственных имени и фамилии. Внутри, в специально предназначенном для этого углублении, лежала черная как смоль курительная трубка. Командир аккуратно набил ее душистым табаком и с наслаждением принялся раскуривать.

      – Редкая штука, можно сказать, эксклюзивная. Таких в мире единицы. Делаются по индивидуальному заказу. Много не выкуришь, балуюсь раз-два в день. Это же не курение, а священнодействие. Ее подарили мне на сорокалетие. Вручал лично адмирал, зам командующего Дальневосточным флотом, – попыхивая голубым дымком, хвалился командир перед старшим лейтенантом.

      – Если честно, я в этом ничего не понимаю, – признался Павлов, – бросил курить десять лет тому назад. Да и дальше обычных сигарет дело у меня не пошло.

      – А я без никотина уже не могу, – командир подошел к окну и взял в руки бинокль. – Хорошая погода: ясный горизонт, чистое небо. Поскорее бы закончились эти учения... – он вдруг замолчал, отодвинул курительную трубку в угол губ. –