Сани-Су на службе у богов. Книга первая. Мир у моих ног. Виктор Владимирович Шипунов

ал еще раз, для верности, мучительно стараясь вспомнить: сколько их было в прошлый раз. Кажется, так и было: пять. Такое совпадение обнадеживало и успокаивало. Ясное дело: это кошмарный сон…

      Мой взгляд переполз дальше, сквозь белесый туман проступал толстенный ствол дерева. «Как я очутился в лесу?» – пришла тревожная мысль. И тут я почувствовал, что моя правая рука намного тяжелее левой. Неясная тревога зародилась в моем мозгу, и я резко сел, одновременно поднеся к лицу и правую руку. В ней была зажата рукоять длинного альбийского кинжала из твердой бронзы!

      И хотя на руке было пять пальцев, приступ паники заполнил все мое существо: рука, и тем более кинжал, были в чем-то, сильно напоминавшем засохшую кровь!

      – Так это не кошмарный сон! – подумал я, со страхом озираясь по сторонам, – это кошмарная явь!

      События, случившиеся накануне, нахлынули на меня одной огромной волной. Наверное, это было настоящее цунами!

      Я вспомнил: откуда мне известно о том, что кинжал альбийский, и откуда на нем кровь. Я выхватил его из ножен на поясе Ро, прежде чем он сам схватился за него и всадил его ему в живот по самую рукоять. Надо сказать, это произвело впечатление на его дружков альбов: все пятеро так и шарахнулись от меня, хватаясь за кинжалы. Да что там! Вся таверна «Зеленый эль» замолкла, а через мгновенье взорвалась криками ужаса. Человек пять выскочило на улицу, хотя не уверен, что все они были людьми.

      Я уперся правой ногой в медленно оседающее тело альба и рванул клинок на себя. Тело отлетело к барной стойке, опрокинув по пути стул. Все остававшиеся в таверне посетители мгновенно сделали выбор и вцепились друг в друга. Выбор был несложен: люди приняли мою сторону, а дверги сторону альбов, которых как я уже вспомнил, было всего пять. Давнишняя вражда и долготерпение мгновенно выплеснулось наружу.

      В это мгновенье я видел, как пять альбийских луков взлетели и замерли в воздухе, и пять стрел легли на тетиву. До двери было восемь шагов, но альбы, как известно, промахиваются нечасто. Вдруг, в последний миг, деревянный стол, стоявший слева от меня, взлетел в воздух и как щитом прикрыл меня. Через пару наносекунд по эту сторону столешницы торчали пять наконечников в опасной близости от моей груди.

      Две толстенные руки, в стальных латных перчатках, державшие стол, пришли в движение, и кто-то рявкнул мне в ухо:

      – Не стой!

      Здоровяк, служивший продолжением этих рук, понесся на троих альбов с этим длинным столом на восемь персон, да с такой скоростью, что их хваленая альбийская ловкость не помогла. У них просто не было шансов. Я тоже сорвался с места и, кувыркнувшись вперед, через голову, на то место, где, только что, стоял стол, достал кинжалом бедро одного из двух альбов. Их стрелы свистнули у меня возле ушей, но не задели. Над моей головой пролетело нечто темное, и стол, брошенный здоровяком, накрыл последнего альба, стоявшего на ногах.

      – Беги в лес направо от двери, – выдохнул мне в ухо здоровяк.

      И я увидел, как он ломает об колено альбийские луки. Хрясь! Три лука одновременно разлетелись на куски, только осколки костяных пластин полетели в стороны.

      – Ну и силища, – подумал я, – выбегая за дверь и поворачивая вправо.

      Лучшего плана у меня все равно не было. Помню, что я долго бежал, не раз падал, но не помню, как заснул на этом, ничем не примечательном, месте.

      Шорох позади меня привлек мое внимание, и я резко обернулся, каким-то образом уже стоя на ногах. Передо мной стоял тот самый здоровяк с слегка поднятыми вверх руками.

      – Спокойно, Сани-Су, – сказал он, делая шаг назад.

      Похоже, он меня боялся, хотя моя макушка торчала едва выше его локтя. Я оглядел его. Выглядел он как шкаф, которому наскоро придали человеческие черты. Впрочем, лицо его было приятно, а вот тело внушало уважение. Руки бугрились мускулами, ширина плеч более чем в два раза превосходила мои. Грудную клетку закрывал невероятных размеров колотырь, блестевший начищенными стальными пластинами, нижний ряд которых прикрывал живот. На голове сидел шлем-шишак, а из-под него струились длинные рыжие волосы, прикрытые сзади и с боков кольчужным шлейфом. Широкая рыжая борода ниспадала на верхние пластины колотыря. Его остальное тело все было одето в кожу.

      – Не бойся, Торальд! – Я тебя не трону, – сказал я так, будто мы были знакомы.

      – Слава богам, а то я думал, что ты не в себе! – А потому и опасался, что в помутнении, ты меня – того. Ведь я сам не раз видел твои атаки! Правда, сами выпады еще никто не сумел разглядеть, не зря тебя прозвали «Свистящим клинком». Все только слышат, как свистит твой кинжал или меч, разрубая воздух, а после видят результат.

      Он подошел, и мы присели на упавший ствол, возле которого я отключился.

      – Я уж думал: ты совсем память потерял, видно они тебя чем-то ядреным опоили.

      – Я не помню. Я ничего не помню. Даже не помню, откуда я тебя знаю! – сказал я с тоской и печалью.

      Торальд взглянул на меня удивленно и вопросительно. Я снова взглянул на руки. На запястьях болтались