Тайна перстня Венеры. Ольга Тарасевич

Судя по тому, что она раздевается сама, без рабынь, – невелика птица, зачем ради такой стараться, впечатление производить. Запросто можно обойтись без разыгрывания пьесы «рабыня помогает снять платье своей любимой госпоже». К тому же без посторонней помощи стаскивать тунику, честно говоря, намного удобнее. К рабыням, оказывается, тоже надо привыкнуть!

      Она махнула рукой:

      – Иди скорее, я же вижу, тебе не терпится быстрее насладиться жаром. Я сама разденусь и скоро присоединюсь к тебе. Иди, дозволяю!

      Петра и та незнакомая женщина скрылись за дверью, ведущей в парную, одновременно.

      Теперь можно присесть на корточки, приложить ухо к стене и спокойно, без лишних свидетелей…

      – Будь доволен тем, что в руках имеешь,

      Ни на что не льстись и улыбкой мудрой

      Умеряй беду. Ведь не может счастье

      Быть совершенным.[27]

      – Один ты как будто бы знаешь Горация. Да он у всех на устах! Я тотчас же тебе отвечу! Сейчас, сейчас… О, вспомнил!

      Что будет завтра, бойся разгадывать

      И каждый день, судьбой нам посланный,

      Считай за благо…[28]

      – Будь доволен тем, что на руках имеешь… И каждый день, судьбой нам посланный, считай за благо, – повторила Теренция, поднимаясь с колен. – Какие прекрасные мудрые слова!

      Мужчины, переговаривавшиеся за стеной, явно ушли в парные или массажные комнаты. В их раздевалке воцарилась тишина, подслушивать больше было решительно некого и нечего.

      «Как же я люблю вот так тайком узнавать, о чем разговаривают незнакомцы, – прежде чем раздеться, она решила снять золотой венок-ободок, придерживающий волосы. Красивый, но с острыми листочками, за которые цепляется туника, поэтому с ним надо обходиться осторожно. – Мужчины обсуждают политику, поэзию, философию. Так, в термах, я узнала о том, что произошло в Риме с Валерией Мессалиной. А еще как-то велась речь о стоиках и гедонизме. Мне так интересны все эти неторопливые разговоры! Может, это зов крови и моего рода? Иногда я думаю: прекрасно было бы оказаться в императорском дворце. Это меня, а не чудовище Нерона следовало воспитывать Сенеке. Но… Гораций все-таки мудр. Советует: ни на что не льстись. Возможно, я действительно была бы счастлива во дворце. Однако это вряд ли могло продлиться долго, я слишком прямолинейна и не очень-то искусна в интригах и заговорах. Зато теперь у меня скоро будет свой дом и есть Марк Луций Сципион, с которым не только приятно проводить время на ложе, но и разговаривать…»

      В соседней раздевалке вновь скрипнула дверь, и Теренция, забыв про тунику, термы и все на свете, снова бросилась к стене.

      – Хлеба и зрелищ – такова воля плебса, самое заветное желание людей простых, недалеких и необразованных. Но что же сегодня нам предлагается в качестве таких зрелищ? Театр, гонки на колесницах и гладиаторские игры. Кто не видел, как толпами

27

Гораций, «Оды», перевод А. Семенова Тянь-Шанского.

28

Гораций, «Оды», перевод С. Шервинского.