Живые и мертвые. Неле Нойхаус

через пару секунд оказался на трассе В8 и был таков.

      Они поднялись вверх по лестнице, и Пия огляделась.

      – Ты прав, – подтвердила она. – Это прекрасный путь для побега.

      В кармане ее куртки зажужжал мобильный телефон. Номер на дисплее не высветился, но она все-таки ответила.

      – Говорит Хэнель из полицейского участка в Келькхайме, – мужской голос был молодым и вибрирующим от волнения. – Только что нам передали письмо для вас.

      – Для нас? – Пия тронула Крёгера за плечо и сделала ему знак остановиться.

      – Да, вместо адреса на конверте написано «Комиссия по расследованию убийств».

      – А кто передал письмо?

      – Одна пожилая женщина с собакой, – ответил коллега из полицейского участка в Келькхайме. – Какой-то мужчина возле монастыря сунул ей в руку письмо.

      – Вы записали ее имя и адрес?

      – Конечно! – ответил он с оттенком обиды в голосе.

      – О’кей, мы сейчас заедем, – сказала Пия и отключила телефон.

      – Что случилось? – Крёгер с любопытством взглянул на нее.

      – Это звонили из полицейского участка в Келькхайме, – ответила Пия мрачно. – Некая женщина там передала письмо, адресованное нам. Если ей дал его сам снайпер, то это уже просто дерзость!

      * * *

      «Максимилиан Герке должен был умереть, потому что его отец виновен в попустительстве смерти человека и подкупе». Пия прикрепила распечатанное извещение о смерти к висевшей на стене доске и написала над ним имя жертвы, а также дату и время смерти. Постепенно приходили коллеги, которым позвонил дежурный комиссар, и собирались в переговорной комнате К‑11. Пия и Боденштайн побывали у дамы, которая передала письмо в полицейский участок, но как свидетель она оказалась не особенно полезной. Мужчина, который нагнал на нее немало страха, выглядел как любитель бега трусцой. Она почти не видела его лица, потому что на нем была шапочка, солнечные очки и шарф, который он натянул до носа. И он вообще ничего не сказал.

      – Точно нам известны три вещи, – сказала Пия. – Наш снайпер совершил третье убийство, он ориентируется в этом районе, и он убивает из мести.

      – Но, к сожалению, у нас нет ни малейшего представления о том, за что он мстит, – добавил Кай.

      – В любом случае в своих извещениях о смерти он указывает совершенно конкретные причины, – размышлял вслух Боденштайн. – Уж не возомнил ли он себя в некотором роде Робин Гудом?

      – Нет, – возразила Ким в тот самый момент, когда в комнату вошла доктор Николя Энгель. – Тогда бы он предал дело гласности, но он этого не делает. Это что-то личное.

      – Интересно, – сказала Николя Энгель, смерив Ким взглядом. – И кто вы, позвольте спросить?

      Ким и Пия поднялись одновременно.

      – Я – доктор Ким Фрайтаг, – представилась сестра Пии и протянула Николя Энгель руку, которую та после короткого колебания пожала. – Я сестра фрау Кирххоф и приехала к ней на Рождество.

      – Понятно. Но у нас не принято посвящать родственников