Республика воров. Скотт Линч

чтобы не выпустить из виду чарующий, хоть и несколько затуманенный образ.

      – А? Чего? Я не… – забормотал он.

      – Возражения не принимаются, дружок, – ласково сказал Цеппи. – Тебе надо хорошенько отдохнуть, завтра у тебя много дел.

      – Завтра?

      – Завтра, завтра… – Отец Цеппи осторожно разжал ослабевшие пальцы своего питомца, забрал пустой бокал.

      Локк недоуменно взглянул на свою руку – он совсем забыл, что так и не поставил бокал на стол.

      – Ступай, дружок, – вздохнул Цеппи.

      Крошечной, незамутненной частью сознания, не раз спасавшей его на Сумеречном холме, Локк понимал, что его подпоили нарочно, чтобы он поскорее заснул, – и это огорчало еще больше. Он только начал привыкать к привольной жизни в храме Переландро, но внезапное появление Сабеты как будто снова превратило его в бесправного уличника, которого теперь отправляли в темный угол, пока старшие дети наслаждались какими-то запретными удовольствиями.

      – Угу… – буркнул он, впервые отводя глаза от Сабеты. – Я… А… Я рад, что ты здесь…

      Ему очень хотелось сказать что-то веское и остроумное, заставить ее повернуть прелестную голову и посмотреть на него с тем же изумлением, с которым он сам глядел на Сабету, однако даже во хмелю он понимал, что скорее обосрется драгоценными камнями, чем сможет придумать некие взрослые, проникновенные слова, способные поразить ее в самое сердце.

      – Сабета… – пролепетал он.

      – Спасибо, – небрежно бросила она, разглядывая столешницу.

      – Ну… это… я знал, что… то есть… Сабета… ох, прости… Я рад, что ты не утопла…

      Больше всего на свете ему хотелось, чтобы она назвала его по имени – не Ламорой, не безразличным «он», а Локком, – чтобы она хоть как-то признала его существование, их совместную принадлежность к питомцам отца Цеппи… О боги, он готов был каждую ночь укладываться спать раньше всех, если бы ее тонкие губы хоть раз произнесли «Локк».

      – Спокойной ночи, – сказала она.

4

      На следующий день Локк проснулся с ощущением, будто в ночи из черепа вынули мозг, хорошенько встряхнули и, перевернув, вложили обратно.

      – Испей водицы, – предложил один из братьев Санца, сидевший с книгой на коленях у кровати, и протянул ему деревянную плошку.

      Хмель из головы еще не выветрился, поэтому Локк так и не понял, Кало это или Галдо. Вода оказалась тепловатой, но чистой, а горло – донельзя пересохшим, поэтому Локк без особых церемоний выхлебал все до последней капли и прохрипел:

      – А который час?

      – Да уж за полдень перевалило.

      – Ой, а как же…

      – Сегодня отдыхаем, – объявил Санца, сладко потянулся и зевнул. – Никакой арифметики. Никакой «погони за герцогом». Никаких иноземных языков. И никаких танцев.

      – Подаяния не просим, фехтованию не обучаемся, веревки в узлы не вяжем, стоимость монет не рассчитываем.

      – Ни музыки, ни уроков этикета, ни истории, ни дурацкой геральдики, – продолжил Санца с книгой.

      – А