Люди желтых плащей. Максим Марух

об активной мыслительной деятельности. Потом выпрямляется и поднимает свою куртку. На чёрной коже поблёскивают капли дождя.

      Что-то заставляет меня взглянуть и на свою куртку. Она тоже кожаная, но тёмно-коричневая. Капли на ней такие же чёрные, как и на Мишиной. Тогда я просовываю руку в карман и достаю платок. Белый и свежий – я платками редко пользуюсь.

      Провожу платком по куртке и показываю всем.

      Михась выглядит озадаченным, но почти не удивлён. Женя и Витос замирают, потрясённо разглядывая платок. Арт встаёт с дивана и подходит к нам.

      На платке, собравшем дождевую воду с рукава моей крутки, отчётливо видны розовые разводы.

      00:30

      Женя хватается за дверную ручку и плечом преграждает нам путь на улицу.

      – Вы чо, нельзя выходить! – сквозь зубы шипит он, делая страшные глаза. – Там какой-то кислотный дождь!

      Миша тем временем повторяет тест с платком на своей куртке. Результат тот же, разве что платок стал ещё розовей.

      Я чувствую, как моё сердце уходит в пятки. Мысль: «мы вляпались в серьёзное дерьмо» встаёт перед глазами огромным реющим транспарантом.

      Между тем шум на улице усиливается: толпа Лангольеров приближается. Я поднимаю глаза на экран видеонаблюдения, но там тихо. Только белая крыша Мишиной машины посверкивает бисером капель в свете уличного фонаря.

      – Дождь кончился, – замечает Виталик.

      Шум манит его в той же степени, что и отталкивает. Я испытываю сходные чувства. Мы должны выйти отсюда.

      Миша принюхивается к своей куртке, смотрит на нас:

      – Ну, вообще-то, запаха никакого.

      Запах есть. Концентрация розовой дряни на куртке слишком мала, чтобы почувствовать её в закрытом помещении, но запах есть. Он был, когда я бежал открывать ворота. Он и сейчас там, стоит только выйти и принюхаться.

      Мы выходим. Дорожка от цеха до ворот узкая, и мы бежим друг за другом, вытянувшись в колонну. Передо мной маячит кудрявый затылок Михася, мне в спину дышит Витос. Запах исчез – я принюхиваюсь изо всех сил, но не чувствую ничего, кроме сырой земли и мокрого бетона. Различить цвет сошедшей с небес воды в темноте невозможно, но я знаю, что она розовая. Всё вокруг розовое. От этой мысли кожа на спине идёт мурашками.

      С грохотом распахиваем железные ворота и вываливаемся на улицу. Сначала мне кажется, что переулок пуст. Наш участок расположен в частном секторе, рядом с тюрьмой, места здесь тихие, за всю ночь одна машина проедет. Потом я понимаю, что мы не одни: у ворот смежного участка выше по улице стоит соседский пацан. То ли Костя, то ли Дима… Ему лет восемнадцать – наш ровесник, ужасно толстый. Мы с ним почти не общаемся, «привет-пока», вот и всё.

      Завидев нас, толстяк поднимает ладонь в приветственном жесте.

      – Здоров, – говорю ему. – Тоже слышишь эту фигню?

      – Угу, – кивает он. На его лице беспокойство. – Возня какая-то. Будто…

      Он замолкает, пытаясь подобрать нужное слово, но я опережаю его:

      – …днём. Как будто днём.

      Да, теперь я могу классифицировать непонятный