Чужие пространства (сборник). Евгений Гуляковский

опасность вызревала для них на Зялме, и вот теперь, похоже, опоздали.

      – Во всех подобных операциях у нас всегда был запасной вариант.

      – Это так, Великий. – Личный советник Баг-Сеяг затенил лицо сгибом крыла, дабы подчеркнуть свою особую печаль.

      Жесты, слова, тысячелетняя лесть – ничего не изменилось и никогда не изменится. Возможно, именно поэтому они в конце концов проиграют. Ат-Баяг вытянул три длинных суставчатых пальца, заканчивающихся острыми прямыми когтями, и почесал переносицу: слова из советников приходилось вытягивать клещами, и он пожалел, что это не настоящие клещи. Слишком хлопотно, слишком противно. Впрочем, и так не лучше.

      – Ну так что там с этим вариантом, он тоже не сработал?

      – Этим занимался Велояг.

      – Ты вызвал его?

      – Он здесь, Великий, прикажешь позвать?

      – Позови.

      В дейме, вошедшем вслед за распорядителем приемов, чувствовалась провинциальность. Он даже не затемнил крылом нижнюю половину лица. Кому они раздают ответственные задания? Вот этой деревенщине? Дейму третьего ранга? Придется взяться за Ага-Буза. Похоже, он слишком увлекся расследованием дворцовых сплетен и забыл свои настоящие обязанности.

      – Расскажи, что тебе поручили, – как умел доброжелательно промолвил Ат-Баяг, и все равно его голос под сводами радужного зала прозвучал мрачно, словно погребальный звон.

      – Мне поручили завербовать или похитить зялмянина по имени Гравов. – Велояг замолчал, и Правитель знал, что теперь он будет молчать до следующего вопроса, даже если ждать понадобится тысячу лет.

      Ат вздохнул и продолжил допрос:

      – Ты знал, почему выбор пал именно на этого зялмянина?

      – Нет, Великий.

      Ну конечно! Этого он мог и не спрашивать. Его указания на то, чтобы при выдаче задания исполнителю объяснялась хотя бы его суть, систематически не выполнялись. Традиции. Государственная тайна. Если каждый дейм будет знать, что ему надлежит делать, Управление имперских тайн рискует остаться без работы.

      – Как прошла реконструкция личности?

      – Психостологи оценили… Она удалась, хотя…

      – Ну что ты замолчал? Говори!

      – Я не психостолог, Великий, я всего лишь куратор.

      Пользуясь своей привилегией воинов первой категории, ибо только они могли говорить, не дожидаясь прямого вопроса Правителя, вперед вышел Бат-Янг, главный имперский психостолог.

      – Иногда встречаются трудные случаи. Слишком сильная личность изменяется не так пластично, не так постепенно, как это надлежит. Изменения тогда происходят скачком, и новое качество может проявить себя слишком полно.

      – Говори ясней!

      – Изменяемый так полно воплотился в новое, внушенное ему состояние, что совершенно забыл о прежнем…

      – Ну и что же?

      – В таком случае с ним очень трудно поддерживать контакт, центры подсознания закрываются…

      – Так откройте их!

      – Это