Игры третьего рода. Борис Долинго

явился одним из организаторов нового правительства после того, когда так неожиданно рухнула власть Лобстера. Бросить только-только создаваемые рычаги власти и управления на самом начальном этапе выглядело совершенно недопустимым.

      – Знаешь, – сказал Гончаров, иронично щурясь, когда они вышли покурить на крыльцо здания администрации, – выглядит, конечно, того… несолидно…

      – Да, а сам-то?! – раздражённо мотнул головой Черноскутов. – Тебе, получается, солидно?

      – Мне проще, – усмехнулся Гончаров. – Я не толкал речи перед военными, призывая их начинать «новую жизнь». А ты неожиданно стал авторитетом, и такими вещами нельзя бросаться – ответственность политика!… Да, нет, я серьёзно, – поспешил добавить он, видя, что Черноскутов принимает и эти его слова за иронию и злится ещё больше. – Ты не можешь бросить руководство именно сейчас. Просто если ты так поступишь, то, вернувшись, можешь увидеть, что власть узурпировала очередная сволочь.

      – А при моём сидении здесь такого, значит, случиться не может?

      – Может, – согласился майор, – но так ты будешь обвинять только себя, что не смог организовать всё, как надо. Кроме того, оставляя людей, которые пошли за тобой…

      Тут Максим раздражённо махнул рукой.

      – Не спорь, – продолжал Гончаров, – они ведь пошли именно за тобой! Так вот, бросая их, ты натурально создаёшь все предпосылки для новой смуты. Ты должен закрепить своё положение лидера после всего, что произошло. Ну, прикинь: ты начал выстраивать какие-то правила игры, а потом сам их меняешь. Игры без правил получаются.

      Черноскутов яростно затянулся и щелчком послал окурок по длинной параболе. В вечернем воздухе огонёк самокрутки выписал чёткую траекторию и рассыпался искрами, ударившись об асфальт.

      – Тут хоть как получаются игры без правил – ни хрена не предугадаешь!

      – Не предугадаешь – это точно, но там, где от нас зависит, правила нужно прописать, особенно если есть возможность. Ты их сам уже для себя прописал – теперь исполняй.

      – Здорово излагаешь, философ! – оскалился Черноскутов. – А сам, сам себе правила не пишешь? Ты-то тоже тут нужен, не меньше, чем я!

      – Незаменимых людей нет, – отмахнулся Гончаров. – Вот такой игры, пусть и без правил, я ждал четыре года. Я должен узнать, что за этим стоит.

      – За чем – за этим? – не сразу понял Максим.

      – А вот за всем за этим! Вот за тем, что меня от семьи отделяет, – ответил майор и ткнул пальцем в сторону Барьера, слабо светившего ночными звёздами вдали над крышами уцелевших домов и развалинами того, что когда-то составляло большой земной город.

      – Хочешь сыграть в собственную игру? – то ли спросил, то ли просто высказал мнение Черноскутов.

      – В игры третьего рода, блин, – хмыкнул Гончаров, вспоминая пояснения Домашникова и зло усмехаясь.

      – Чего-чего?! – не понял Максим.

      – Да, вот, Петя Домашников, мой друг по концлагерю, объяснил, что когда контакты с инопланетянами