Занимательная Греция. Капитолийская волчица (сборник). Михаил Гаспаров

удивительный, сам себя губишь своею отвагой.

      Видно, не жалко ни сына тебе, ни меня, горемычной,

      Что вдовою скоро останусь: ведь скоро ахейцы,

      Ринувшись все на тебя, умертвят, – а мне так отрадней

      Было бы в землю сойти, чем мужа лишиться. Какое

      В жизни мне будет тепло, когда тебя гибель постигнет?

      Скорби одни! Ведь нет у меня ни отца, ни родимой:

      Ах, убил отца моего Ахилл боговидный,

      Да и город родной киликийцев сровнял он с землею —

      Фивы высоковоротные. Но Этионово тело,

      Даже убитого, не обнажил, сохраняя почтенье.

      Сжег его он по чину с доспехами бранными вместе

      И могильник насыпал. Вокруг же вязы взрастили

      Горные нимфы, Зевеса эгидоносного девы.

      Гектор, ты мне отец, и мать для меня ты, Гектор,

      Ты один мне брат, и ты мне супруг цветущий,

      Сжалься теперь надо мной, останься с нами на башне,

      Войско ж поставь у дикой смоковницы: там всего меньше

      Город наш защищен и доступней для приступа стены.

      Ей отвечает сверкающий шлемом Гектор великий:

      – Все, что ты здесь говоришь, и меня беспокоит, но стыдно

      Мне пред троянцами и троянками в длинных одеждах,

      Если буду как трус дрянной, уклоняться от битвы.

      Сам я знаю отлично, поверь и сердцем и духом:

      Будет некогда день – и священная Троя погибнет,

      С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама!

      Но не о гибели стольких троянцев теперь сокрушаюсь,

      Не о братьях отважных моих, которые скоро

      В прах полягут, убиты рукою врагов разъяренных, —

      Лишь о тебе я горюю! Ахеец в панцире медном

      Всю в слезах тебя уведет далеко в неволю:

      В Аргосе будешь ты ткать полотно чужеземной хозяйке,

      Воду будешь носить с Мисеидских ключей и Гиперских,

      Сердце скрепя, подчиняясь невольно безрадостной доле.

      Кто-нибудь, видя, как слезы ты проливаешь, промолвит:

      «Гектора это жена, был в сраженьях воителем первым

      Он среди войска троянцев, когда Илион разрушали».

      Скажет так кто-нибудь, и сильней защемит на сердце:

      Нет человека, который тебя от неволи б избавил.

      Пусть же я умру и сыпучим песком закроюсь

      Раньше, чем плен твой увижу и жалобный плач твой услышу! —

      Так говоря, наклонился к ребенку блистательный Гектор,

      Но младенец на грудь своей няни в одежде прекрасной

      С криком отпрянул назад, испугавшись отцовского вида:

      Меди он забоялся, султана из конской гривы,

      Видя, как она свесилась с самой верхушки каски.

      Милый отец и добрая мать рассмеялись на это.

      Гектор блистательный шлем с головы своей быстро снимает,

      Ставит на землю проворно сияньем блестящую каску,

      Сам же сына целует и, на руки взявши, высоко

      Вверх поднимает, Зевсу молясь и прочим бессмертным:

      – Зевс и вечные боги! взгляните на сына-младенца!

      Вырастет