Страшилки обыкновенные. Сергей Носов

strong> Вот здесь. И здесь. Особенно ниже колена.

      Она. Надо вызвать доктора.

      Он. Ерунда, нога – не сердце. Отдохну, посплю, может быть, приму ванну, а ты собирайся, надо спешить, тебя ждут на презентации тренажера.

      Она. Никуда не пойду без тебя. Что я забыла на этой дурацкой презентации? Почему меня должны там ждать – без тебя? Кто я им? Я лишь твоя жена. И все.

      Он. Не огорчай меня, дорогая. Ты же знаешь, как я ждал тренажер… Иди, иди, тебе должно понравиться…

      Она. Кто чемпион в тройном прыжке – ты или я?

      Он. Я дважды чемпион в тройном прыжке, дорогая. Заметь: прыжок тройной, чемпионство двойное, но ты – единственная. Сделай приятное мне, сходи на презентацию, там будут кадыки теленка, запеченные в тесте с лимонным кремом.

      Она. Но… я не хочу кадыков…

      Он. Груши во фритюре с ванильным соусом, ароматный десерт, ты же любишь сладкое…

      Она. А как же ты?

      Он. Про меня скажи: у него заболела нога. Они поймут.

      Она. Но… я, право, не знаю…

      Он. Об одном прошу тебя: подадут мясо кенгуру – не ешь!

      Она. Мясо кенгуру?

      Он. Обещай, что ты не будешь есть мясо кенгуру.

      Она. Хорошо, я не буду есть кенгуру. Я даже не знала, что мясо кенгуру съедобное.

      Он. Иди. Иди, дорогая. Я лягу. Устал. Счастливо.

      Она. Дорогой, я буду помнить о тебе…

      Он. Помни о моем запрете.

      Спустя четыре часа.

      Он. Ты уже возвратилась? Та к рано? Как прошла презентация?

      Она. Вполне сносно.

      Он. Тебе понравился тренажер?

      Она. В целом, да. Хотя… ты же знаешь, я ничего не понимаю в тренажерах.

      Он. Кто-нибудь вспомнил о моем тройном прыжке?

      Она. Да, конечно. Говорили, что твой тройной прыжок очень техничен.

      Он. Понравились ли тебе телячьи кадыки?

      Она. Запеченные в тесте с лимонным кремом?.. Не блюдо, а сказка!

      Он. А груши во фритюре?..

      Она. С ванильным соусом?.. О-о-о! Объеденье!.. Жаль, что ты не попробовал.

      Он. А мясо кенгуру? Ты ела мясо кенгуру?

      Она. Что это? Что у тебя с ногой?

      Он. Ты не ответила. Я тебя спросил, ела ли ты мясо кенгуру?

      Она. Боже… твоя нога…

      Он. Отвечай, ты ела мясо кенгуру?

      Она. У тебя нет ноги…

      Он. Ты ела Мясо Кенгуру?!

      Она. Только… кусочек…

      Он. Отдай мою ногу!

* * *

      Обладатель мужского голоса, иным словом, первый.

      …Его любил Леонид Андреев. Хотя сам писал по-другому, не так. Но его любил. Любил и побаивался. А кто его не побаивался? Все побаивались. И Горький, и Блок, и Тургенев, я уже не говорю о Боборыкине, о Потапенко… Чехов, и тот побаивался… Все!.. И вот Леонид Андреев, который натурально побаивался, сам хотел его напугать, была у него мечта такая. А в Ясную Поляну он часто приезжал, любил это дело… Придет, бывало, заведет разговор о Горьком или о Стриндберге, например, или неважно о чем, об индийской йоге… и вдруг сделает глаза вот так… как он один умеет… и глядит на него. За столом-то, за чаем. Ну это, конечно, когда нет Софьи Андреевны рядом. При Софье Андреевне не смел. И глядит – а ему не страшно. Неприятно, это да. Но страха не было. Он потом Софье Андреевне говорит перед сном: «Жена! Меня Андреев пугает, а я не боюсь». И Горькому говорил, когда тот приезжал: «Пугает меня Леонид Андреев, а я не боюсь!» А тот что придумал еще – видит, что взглядом не проймешь, так он что – так он стал тогда вот что: облизываться. Глядит, глядит – и облизнется. Это он нарочно так; у Бердяева, у того нервный тик был – он, это известно, язык показывал; болезнь такая. А Владимир Соловьев, тот хохотал по-сатанински. И никто не знал, когда захохочет. Вроде бы говорит с вами о Канте, о богочеловечестве каком-нибудь, о мерах к подъему народного благосостояния, вы и не ждете от него ничего этакого, а кто знает, что у него там в мозгах щелкнет? – как захохочет ни с того ни с сего сатанинским хохотом жутким! – все кто слышат, у всех мурашки по коже!.. Но это он не нарочно. А тот нарочно. Раз – и облизнулся. Глядючи на могучую бороду. Каково?.. Если б Горький, куда б ни шло… но тоже страшно… А когда Леонид Андреев… Да так…

      Обладательница женского голоса, иным словом, вторая.

      Я боялась нескольких книг в детстве. Например, дедовскую «Акушерский семинарий» с черно-белыми картинками. А еще – книгу пьес драматурга Сухово-Кобылина. В ней ничего не было страшного, но меня пугала фамилия: жутковатая, нечеловеческая какая-то. Автор мне представлялся в образе сросшихся близнецов,