Свиток проклятых. Виталий Сертаков

сделал прыжок, притормозил возле пожарной лестницы. Женя оглянулась, на всякий случай ощупала зубы.

      Стрельба затихла. За углом первого корпуса открывался вид на хозяйственный двор, крыльцо приемного отделения и клумбу, вокруг которой обычно разворачивались машины «скорой». Нынче целых три «скорых» не могли проехать в ворота, потому что, у клумбы, загораживая расчищенный проезд, пыхтели моторами большие черные машины. На одной крутилась мигалка. Водитель «скорой», встав на подножку, махал рукой и ругался. Фельдшеры, погрязая в снегу, тащили из приемного бокса носилки, отчаявшись отогнать внезапных гостей. Над всей этой картиной нелепой радугой раскачивалась новогодняя гирлянда.

      Женя угадала марку первого авто – это был высокий угловатый джип-«Мерседес», а та, что с мигалкой – расстилалась плоско, словно хищный скат. И снова, наверняка под действием Оракула и его ладошки, ее зрение раздвоилось. Девушка наблюдала в деталях, как тает снег на горячих капотах, как лениво скрипят дворники, как блестит внутри салонов дорогая кожа.

      Но стоило слегка сморгнуть… и плоская крыша джипа вдруг на метр приподнялась, по краям ее возникли низенькие перильца, а по углам замерцали рожковые газовые фонари. Толстые колеса вытянулись вверх, истончаясь, теряя протектор, взамен приобретая сверкающие спицы. Отчетливо стала видна бронзовая каретная подножка с подушечкой и кистями, а вместо глянцевого капота вылезло бархатное сиденье кучера. И сам кучер… точнее, его широкополая войлочная шляпа, скрывающая все, кроме загнутых носков сапог. Кучер был в кожаных крагах и держал вожжи, но, сколько Женька ни тянула шею, она никак не могла заметить, что за лошади запряжены в экипаж. Мешала мохнатая голова Цесарио и широкий карниз.

      Зато она отлично заметила, как шевельнулась плотная портьера на окне кареты, кто-то выглянул наружу, дал короткий приказ кучеру. Сидевший в карете первый заметил беглецов, и Привратник это тоже поняла. Потому что, еще до того, как кучер повалился на спину, выдергивая из-под мышек две железные штуковины, еще до того, как сверху, с конька крыши посыпался кирпич, Привратник прижала Женькину голову вниз, и выпустила, на сей раз из левого рукава старинный длинноствольный пистоль. Пистоль показался Женечке очень красивым – с блестящими курками, шомполом и золотой насечкой на костяной рукояти. Из таких кремневых громадин в кино пуляли мушкетеры.

      Привратник сделала всего один выстрел. В тот же миг Цесарио напрягся и метнулся вправо, в страшную пустоту, прямо над больничным сквериком. От грохота у Женьки в ушах зазвенели колокола. Она не видела, куда попала Привратник, но с черной каретой произошло что-то непонятное. Во-первых, она снова стала самым обычным «Брабусом». Во-вторых, джип покрылся мириадами серебряных пузырьков, осел, потерял форму, снег вокруг вскипел, обнажилась земля. Широченная клумба съежилась, вторая машина встала на дыбы, точно сжимаемая по бокам невидимым прессом. Решетка забора, вместе с воротами и кирпичной будочкой пропускного пункта, рывком