Легенды Западного побережья (сборник). Урсула Ле Гуин

Мемер, нам всем есть о чем поплакать, – тихо сказал он. И я, взглянув на него, поняла: и он тоже плакал вместе со мною. По глазам и губам всегда ведь можно догадаться, что человек плакал. Меня просто потрясло то, что я вызвала у него слезы, и одновременно мне отчего-то стало легче и уже не так стыдно. А он, помолчав, прибавил: – Здесь для этого как раз самое подходящее место.

      – А я тут почти никогда не плачу, – сказала я.

      – А ты вообще почти никогда не плачешь, – сказал он.

      И я была страшно горда, что он это заметил. А он спросил:

      – Чем же ты обычно занимаешься в этой комнате?

      Это был очень трудный вопрос, и я ответила не сразу.

      – Я просто прихожу сюда, когда мне становится совсем уж невтерпеж, – сказала я. – А еще мне нравится рассматривать эти книги. Это ведь ничего, что я на них смотрю? Если я в них иногда заглядываю?

      Он снова помолчал и совершенно серьезно ответил:

      – Ничего. И что же ты в них находишь?

      – Я ищу в них те штучки, которые мне нужно нарисовать в воздухе, чтобы дверь открылась.

      Я еще не знала слова «буквы».

      – Покажи мне, – попросил он.

      Я могла бы изобразить эти знаки в воздухе пальцем, как делала, открывая дверь, но вместо этого я встала и вытащила с нижней полки шкафа ту большую книгу в темно-коричневом кожаном переплете, которую про себя именовала «Медведь». Я открыла ее на первой странице, где были написаны слова (по-моему, я действительно понимала, что это слова, а впрочем, может, и нет). И указала ему те значки, с помощью которых открывала дверь в тайную комнату.

      – Вот этот и вот этот… – шептала я. Потом бережно положила книгу на стол – я всегда очень бережно обращалась с книгами, особенно когда раскрывала их и смотрела, что у них внутри. А он по-прежнему стоял рядом и смотрел, на какие значки я указываю пальцем, – все они были мне хорошо знакомы, хоть я и не знала ни их названий, ни того, как они звучат.

      – Что это за знаки, Мемер?

      – Это письменные знаки.

      – Значит, эти письменные знаки и открывают дверь?

      – Да, наверное. Только, чтобы дверь открылась, их нужно начертать в воздухе и в особом месте.

      – А ты знаешь, что такое слова?

      Я не совсем понимала, о чем он спрашивает. Вряд ли я тогда знала, что слова, которые пишут, точно такие же, как и те, которые произносят, что это всего лишь два разных способа сделать одно и то же. Я молча покачала головой.

      – Ну вот что, например, делают с книгой? – спросил он.

      Я опять промолчала, не зная, как ответить.

      – Ее читают, – сказал он и вдруг улыбнулся, и лицо его сразу все словно осветилось. Мне до сих пор крайне редко доводилось видеть, как он улыбается.

      От Исты я много раз слышала о том, каким счастливым, гостеприимным и великодушным был когда-то наш Лорд-Хранитель, как весело проводили время в большой столовой его гости, как он смеялся над детскими проделками маленькой Состы. Но я-то всегда помнила его таким, каким он стал теперь: