Безжалостный. Джеймс Хедли Чейз

мертв, и смогу представить соответствующие доказательства. Я прибыл в Париж неделю назад. За эту неделю я успел выяснить, что Жак Дюкло и еще шесть человек, с которыми он был связан со времен Сопротивления, бесследно исчезли. В полицию было заявлено о трех исчезновениях, но она, видимо, не собирается что-либо предпринимать по их розыску. Эти люди исчезли, повторяю, не оставив никаких следов. Никто ничего не видел, никто ничего не знает… Я побывал везде, где они могли бы находиться, и провел тщательное расследование, однако это не дало никаких результатов. Я не был только в одном месте – в клубе «Фламинго», где работала Анна. Это настолько закрытое заведение, что проникнуть туда весьма трудно. Войти туда невозможно ни за какие деньги. В этом клубе собираются политические деятели и люди, чей счет в банке перевалил за семизначное число. Проникнуть туда простому смертному нет никакой возможности…

      Я внимательно посмотрел на него. Мне все больше нравился этот парень: у него была хватка, и он не даром ел свой хлеб. Теперь мы можем стать с ним союзниками, и он это понял. Вдвоем можно сделать то, что совершенно не по плечу одному. Я допил виски, встал и сказал ему:

      – Подожди, мне нужно позвонить.

      Он кивнул.

      – Да, конечно. Нам еще многое надо обсудить.

      Я взглянул на часы, было пятнадцать минут восьмого, и направился к стойке бара. К этому времени бар был почти полон. Я протиснулся сквозь толпу посетителей и спросил у бармена:

      – Где у вас телефон?

      – В углу за стойкой.

      Я поблагодарил его и без труда отыскал кабину, втиснутую между двумя кадками с пальмами. Я собирался звонить Анри Лесажу. Он, как я узнал, был теперь большой шишкой во французской разведке. В свое время мы здорово ему помогли, когда захватили тот поезд с картинами. Он был нам очень обязан. Именно с того момента он пошел в гору. Мы сделали за него всю грязную работу, а лавры достались ему.

      Трубку снял он сам.

      – Алло, Анри! – сказал я.

      – Кто это? – Голос звучал удивленно. Его, видимо, давно никто так не называл.

      – Во время войны ты знал одного американца, его звали Берт Мейн.

      – Берт! – вскрикнул он, официальный тон был отброшен, в голосе звучала неподдельная радость.

      – Угу, – сказал я. – Я бы с удовольствием заглянул к тебе сегодня выпить стаканчик, но не могу, занят…

      – Давай встретимся завтра.

      – О'кей, но ты должен оказать мне одну услугу.

      – Ну разумеется, Берт!

      – Мне нужно непременно попасть в клуб «Фламинго». Причем сегодня…

      Некоторое время трубка молчала.

      – Зачем тебе туда надо? Ведь это самый аристократический клуб Парижа.

      – Да просто так. Ты поможешь или мне следует обратиться к кому-нибудь еще?

      – О чем ты говоришь, Берт? Конечно, я помогу. Подъезжай туда к девяти часам. Я буду тебя ждать.

      – Я не один.

      – Это несколько сложнее, но я все сделаю… Да, вот еще что… Надеюсь, у тебя есть деньги, чтобы оплатить расходы во «Фламинго»?

      Я только рассмеялся в трубку.

      – Итак, до девяти.

      Я