Камин для Снегурочки. Дарья Донцова

Глафира распсихуется, сорвет выступление. Броситься в гримерку к Глафире? Тогда, не дай бог, Лапина обидится.

      Мне стало жаль несчастную, ну и работа! Ей-богу, никаких денег не захочется.

      Внезапно Алена улыбнулась.

      – Вы, Катя, лучше помогите Глаше. Я-то опытная полковая лошадь, не первый день на сцене, меня тараканами не запугать, впрочем, мышами тоже, насмотрелась на гастролях. Клуб ваш я великолепно знаю, сама дорогу на сцену найду. Счастливо, Глаша, успеха.

      Высокая, стройная фигура в белых ботфортах стала удаляться по коридору. Я посмотрела ей вслед. Один – ноль в пользу Лапиной. Мало того, что она хороша собой, так еще умна и отлично воспитана. Мигом, с улыбочкой поставила Глафиру на место. Настоящей звезде вовсе не требуется устраивать скандалы, чтобы подтвердить свой статус, всем и так понятно, «ху из ху»!

      Красная от злости Глафира ворвалась в гримерку.

      – Тоже мне, – гневно воскликнула она, – суперстар, блин! Растолстела, обабилась, жуткий вид! Песни – словно вой мартовской кошки, а туда же! Дома пора сидеть, картошку жарить! Звездища! Ну что встала, Танька, вынимай костюмы! А ты уматывай, мне переодеваться надо, краситься.

      Последняя фраза относилась к Кате.

      – Конечно, конечно, – заворковала та, – впрочем, Глашенька, ты такая красавица, что и грима не надо!

      – Ступай, встречай других, подлиза, – капризным тоном сказала Глафира.

      Катю вымело за дверь. Глафира села в кресло и другим, совершенно нормальным голосом произнесла:

      – Гляди, чтобы сюда кто из журналюг не пролез с фотоаппаратом.

      – Зачем ты так ее отругала, – не вытерпела я, – она же на работе! Некрасиво получилось.

      Глаша хихикнула:

      – Мне положено звездить. У меня имидж такой – девочка-крик. А еще я много пью, видишь?

      Наманикюренный пальчик ткнул в бутылку «Хеннесси».

      – Сейчас я ее наполовину оприходую, – развеселилась Глафира и, схватив коньяк, стала отвинчивать пробку.

      – Ой, не надо, – испугалась я, – тебе же еще работать!

      – Имей в виду, – заявила Глафира, – я дебоширка, пьяница, развратница, меняю мужиков каждый день, устраиваю погромы в клубах, хамлю газетчикам…

      С этими словами она отхлебнула из горлышка, пополоскала рот, выплюнула коньяк в висевшую на стене раковину, потом вылила туда же примерно полбутылки и вздохнула:

      – Пожалуй, хватит. Ну, похожа я на пьяницу?

      – Зачем тебе ею прикидываться? – удивилась я, вынимая сценическую одежду.

      – Имидж такой.

      – Не очень-то приятный.

      – Дурочка ты, – вздохнула Глафира, – я – бренд, а всякий бренд делается более ценным от частого упоминания. Надо, чтобы о тебе постоянно писали газеты, вот я и даю им повод.

      – Но можно же привлечь к себе внимание творчеством! Постоянно петь новые песни!

      Глаша замерла с разинутым ртом, собралась что-то сказать, но тут в комнату влетела тонкая вертлявая девица.

      – Сюда нельзя! – замахала я руками.

      – Это