Астроном. Яков Шехтер

месте, заплакать не успеешь.

      Миша молча поднял ключ и трубку, повернулся и пошел домой. Обидно было до смерти, в носу щекотало, а непрошеные слезы катились по щекам. В уличных схватках ему уже случалось быть битым, несколько раз противник оказывался сильнее или ловче, но поражение никогда не носило тотальный характер, всегда оставляя лазейку для будущей победы. Здесь же его словно размазали по стене, такого бессилия и беспомощности он никогда не ощущал.

      Кива Сергеевич выслушал Мишин рассказ с необычным вниманием. Помолчал. Походил по комнате.

      – Быстро они до тебя добрались, – наконец сказал он.

      – Кто это они? – спросил Миша.

      Кива Сергеевич внимательно посмотрел на него.

      – Хулиганы. Негодяи. Збойцы. Разбойники и злодеи.

      Миша принял ответ как должное; воспаленный случившимся, он не обратил внимания на проговорку Кивы Сергеевича. Потом, спустя несколько месяцев, просеивая прошлое сквозь сито понимания, он разгадал, о чем проговорился или на что хотел намекнуть ему Учитель.

      – Пойди туда ночью, – предложил Кива Сергеевич. – Полнолуние через два дня, вот через два дня и сходи.

      – Так ночью же опаснее, – удивился Миша. – Я лучше завтра днем схожу. Они же там не все время сидят.

      – Ночь, – время астрономов, – не согласился Кива Сергеевич. – Разные времена благоприятствуют разным людям. Мы – люди темноты. Астроному лучше всего начинать новое дело при полной луне.

      – Почему? – снова не понял Миша.

      Кива Сергеевич опять внимательно посмотрел на него.

      – А как ты гайки в темноте крутить будешь? Кшенжич поможет.

      – Кто? – не понял Миша.

      – Кшенжич – луна, месяц.

      – Я фонарик возьму!

      – Ночью свет фонарика издалека виден. И вообще, – внезапно разъярился Кива Сергеевич, – не умничай, делай, что велят.

      В ночь полнолуния Миша провозился чуть не до рассвета. Он сбил краску, отчистил проволочной щеткой грязь и ржавчину, приладил ключ и давил, жал, что было сил, повисая на трубке всем телом. Бесполезно, гайки стояли, словно припаянные. Грязный, с ободранными пальцами, Миша вернулся домой под самое утро.

      – Вот так встреча, – отец собирался на работу. – У телескопа сидел или заснул возле Кивы Сергеевича?

      Увидев, как основательно Миша штудирует учебник физики, он стал благосклоннее относиться к увлечению сына.

      – Нет, гайки откручивал.

      – Какие гайки, небесные?

      – Если бы! Обыкновенные ржавые гайки.

      В полном отчаянии Миша пересказал отцу историю прошедшей ночи.

      – Что ж ты сразу не спросил? Сначала нужно хорошенько смочить их керосином, а как высохнут, залить машинным маслом. Тогда, кудрявая, сама пойдет.

      Масло и керосин отец принес с работы, и в следующую ночь Миша достаточно легко открутил гайки, снял с петель иллюминатор и с передышками притащил его домой.

      Вечером, вместе с Кивой Сергеевичем, они разобрали рамку и с максимальными предосторожностями извлекли толстенное стекло.

      – Добже! – ликовал Кива Сергеевич!