Шторм на Крите. Сергей и Дина Волсини

и купальных костюмах. Было видно, что Антон Ильич здесь по делу.

      Юля появилась в начале шестого. Она пришла запыхавшаяся, как будто бежала всю дорогу. Не поздоровавшись и почти не глядя на Антона Ильича, она сходу выпалила:

      – Зря мы договорились на пять. Я еле успела.

      – Юленька, ну что вы! Не надо было так торопиться…

      – Что значит, не надо было торопиться?

      – Я мог бы подождать еще.

      – Да куда уж еще? – воскликнула она и всплеснула руками. – Я и так уже опоздала! Ненавижу опаздывать. Я никогда не опаздываю! Ух-х!

      Она почти упала на стул. Лицо ее раскраснелось, щеки пылали. Было видно, что она не успела толком собраться, на лице ее не было ни грамма косметики, волосы на голове были еще влажными, на лбу блестели капельки пота. Антону Ильичу она снова показалась красавицей.

      – Я даже звонила вам, чтобы перенести встречу.

      – Как? Мне не…

      – Вас уже не было в номере. Пришлось быстро собираться и бежать.

      – Юленька, – мягко произнес Антон Ильич, желая поскорее ее порадовать, – а у меня для вас сюрприз.

      – Какой еще сюрприз?

      – Лучшие кондитеры острова Крит приготовили для вас…

      Он поднял крышку и, держа ее навесу, торжественно произнес:

      – Вуаля! Примите мои запоздавшие поздравления! От самого сердца!

      На подносе стоял маленький нарядный тортик, весь воздушный, белоснежный, обсыпанный кокосовой стружкой. Сверху красовалась надпись, выведенная по-русски – «С 8 Марта!».

      – Йогуртовый. Некалорийный. Как вы любите.

      Юля молча переводила взгляд с торта на Антона Ильича и обратно, словно никак не могла понять, что все это значит. Глаза ее потемнели.

      – Что это? – выдавила она наконец.

      – Как что? Поздравление с восьмым марта. Вы же сами вчера рассказывали…

      – Вы что, издеваетесь?!

      Она не дала ему договорить, встала и пошла прочь.

      Антон Ильич бросился за ней, все еще держа в руке крышку:

      – Юля! Юля! Подождите! Простите, ради бога! Я не хотел вас обидеть! Постойте, дайте же мне объяснить! Выслушайте меня, прошу вас!

      Она остановилась и посмотрела на него. Взгляд у нее был мрачный.

      – Сейчас я вам все объясню. У меня в жизни был такой же случай. Да нет, не с тортом, конечно! А с телевизором. То есть не с телевизором, а с конструктором. Я вам объясню. Пойдемте сядем. Я должен рассказать вам все. Пожалуйста! Я вас очень прошу. Дайте мне все объяснить.

      Антон Ильич настаивал, надеясь, что Юля не забыла о вчерашних своих словах о том, что в эти дни она поступила бы иначе и позволила бы человеку объясниться. Это помогло. По ее взгляду он понял, что она подумала о том же, и отказываться от своих слов ей было неловко – она должна была выслушать его.

      Они вернулись за стол.

      – Хотите, торт я уберу, раз он вам не нравится. Пойду сейчас же отдам его Эвклиду. Пусть угостит кого-нибудь.

      – Нет уж, оставьте.

      – Как скажете. Так вот. Понимаете, в чем дело, однажды на день рождения я очень ждал подарка. Мне тогда исполнилось