Южный поток – forever!. Максим Шахов

в бандане, черной кожаной куртке с заклепками, с серьгой в ухе и красных сапогах-«казаках»…

      – Америкашка?

      – Нет, наш, эллин. Просто байкер. Он был высотой с двухэтажный дом и с пудовыми кулаками, но тогда мне было все равно. Я немедленно бросился в погоню, догнал их на своей машине и подрезал…

      – Ты храбрец, приятель! – с уважением проговорил начальник смены охраны. – И что?

      – Я выскочил из машины и бросился к ней. Схватил за плечо и спросил, что это значит… А байкер этот ткнул в меня пальцем и сказал, чтобы я убирался, если не хочу неприятностей.

      – А ты?

      – А я показал ему фак и попросил не вмешиваться, пока мы разберемся!

      – Круто! А он?

      – А он поставил свой байк на подножку и встал с него. Он оказался еще выше, чем мне показалось вначале. Просто гигант! Но мне было все равно, и я ему с ходу врезал изо всей дури в живот кулаком!

      – Ну ты крутой!

      – Да, но продолжалось это недолго. Во-первых, я попал в его огромную пряжку с черепом и только сбил себе костяшки, а во-вторых, он тут же врезал мне и сломал челюсть…

      – Черт… – сочувственно скривился начальник смены охраны. – И что?

      – Честно говоря, не знаю. Он меня с ходу вырубил, а когда я очнулся, ни байка, ни этого типа уже не было и в помине. Я лежал на дороге возле своей машины, а она держала мою голову на своих коленях и гладила меня по голове, всхлипывая…

      – Ты ее отбил, приятель, хотя шансов у тебя не было! Молоток! – с уважением чокнулся своим стаканом о стакан Фаниса начальник смены.

      – Можно и так сказать, – меланхолично вздохнул Фанис. – Хотя, скорее всего, но это я понимаю теперь, он ее просто послал подальше. Его байк был настоящим американским чоппером и стоил примерно как «Мерседес». Снять кого-то для него проблемы не составляло, а я, видно, показался ему полным психом, и он просто побоялся, что я в следующий раз протараню его раритетный чоппер.

      – Но все равно ты уделал его!

      – Тогда я тоже так думал, но теперь склоняюсь к мысли, что если бы он увез ее, то оказал бы мне неоценимую услугу. А так она стала приходить ко мне в больницу и поить соком через трубочку, потому что на челюсть мне поставили скобы и рот я открыть не мог. И говорить тоже не мог, только пялиться на ее грудь третьего с половиной размера. Когда скобы наконец сняли, она принесла мне пиццу с мидиями, и я спросил, почему она это сделала…

      – В смысле, принесла пиццу с мидиями?

      – Нет, в смысле спуталась с этим байкером…

      – И что она сказала?

      Фанис вздохнул.

      – Она сказала, что в языке у него серьга. А я никогда не делал ей куннилингус, – снова попытался покраснеть Фанис. – А она без этого просто не может. В общем… короче… как бы это сказать…

      Начальник смены охраны вдруг налег грудью на стол и, покосившись поверх плеча Фаниса на дверь, совсем тихо проговорил:

      – Стервам лижут все. Только боятся в этом признаться. Но это строго между нами, приятель.

      Фанис Апостолакис изобразил во взгляде немую благодарность.

      – Навряд