Мятежный дальнобойщик. Николай Леонов

знать органам. Первое обстоятельство находится в квартире Алевтины, это хозяйка сдаваемого внаем жилья. Как только ее новые квартиранты заселились, оно там и появилось.

      – Ты о тайнике рассказать хотел? – догадался слегка захмелевший Крячко. – Так поздно спохватился. Нашли мы тайник.

      Старик недовольно поморщился. Замечание Крячко ему явно не понравилось. Гуров пнул напарника в бок, намекая на то, чтобы он держал язык за зубами. Станислав виновато покосился на него и замолчал.

      – Значит, с первым обстоятельством сами справились, – помолчав, выдал старик. – А вот со вторым так легко разделаться не получится. Тут вам без моей помощи не обойтись. Сдается мне, что я единственный свидетель, который видел тех, кто посещал несчастную женщину незадолго до смерти. – И он торжествующе взглянул на Крячко.

      – И что же, описать их сможешь? – присвистнув, восхищенно спросил тот.

      – А то нет? Я хоть и стар, но слабоумием не страдаю, что бы про меня кумушки у подъезда ни сочиняли. И описать, и эскизик предоставить смогу, – гордо ответил старик.

      – Эскизик? – переспросил Гуров. – Художник, что ли?

      – Бывший. Двадцать лет уж не пишу. Да только талант ведь не пропьешь. Кое-какие умения еще остались.

      – Собирайся-ка, старик. Прокатимся до управления, – посерьезнев, объявил Крячко, поднимаясь с места. – И эскизики свои прихвати.

      – А рассказ как же?

      – По дороге доскажешь. Дело государственной важности.

      Старик, казалось, только этого и ждал. Подскочив с места, бросился в комнату и буквально через секунду вернулся. В строгом, хоть и слегка помятом пиджаке, при галстуке и в новых лаковых туфлях.

      – Я готов. Везите меня в МУР, – торжественно произнес он.

      Все трое вышли из квартиры и проследовали к служебной машине. Заскучавший водитель покосился на старика, слегка поморщился, ощутив запах алкоголя, исходивший от Крячко, и, не задавая вопросов, завел двигатель.

      – В главк, – коротко бросил Гуров.

      Машина рванула с места. Старик, расположившийся на заднем сиденье, откинулся на спинку сиденья и без предисловий принялся рассказывать о событиях злосчастной для квартирантки тетки Алевтины ночи.

      Старенький обшарпанный «Москвич» с цельнометаллическим кузовом и кабиной на два посадочных места, именуемый в просторечье «пирожок», трясся по проселочной дороге. Из-за отсутствия уличных фонарей ночные сумерки казались чернильно-темными. Рассмотреть что-либо за окном было практически невозможно. Только скудный кусок дороги перед машиной, освещаемый тусклым светом фар, да и тот с трудом.

      Время от времени водитель, не менее старый и практически такой же обшарпанный, как и его авто, бросал настороженный взгляд в сторону попутчика, после чего озабоченно качал головой и вздыхал. Он подобрал этого парня километрах в двадцати от МКАДа. Под проливным дождем фигура парня являла собой настолько удручающее зрелище, что водитель пренебрег своим предубеждением против случайных попутчиков