Убийство в спальном вагоне. Наталья Александрова

поздно заметила, что он Стасом недоволен. Отец до болезни был добрым и мягким человеком, никогда ей ни в чем не перечил и хотел видеть ее счастливой.

      На этой приятной ноте нужно остановить воспоминания.

      Она спустила ноги с кровати, попыталась нашарить тапочки, привычно не нашла их на обычном месте и не удивилась этому. Прошлепав босыми ногами до ванной, она включила свет и уставилась на себя в зеркало. Вид мало впечатлял: бледная, глаза красные, темные волосы в беспорядке рассыпались по плечам… После смерти отца она сильно похудела, и шея, казавшаяся слишком длинной, жалко торчала из выреза ночной сорочки.

      Она нашла в шкафчике прозрачный пластмассовый флакончик с таблетками, выбросила одну на ладонь и задумалась. От таблетки она заснет, а утром встанет ко всему равнодушная. Доктор называет это спокойствием и безмятежностью. Ей же кажется, что состояние после таблеток ненастоящее, что это не она выходит на улицу и едет на работу в переполненном вагоне метро, а совсем другая женщина – невозмутимая и толстокожая, равнодушная ко всему. Рука ее дрогнула, и таблетка покатилась по кафельному полу. Она не стала ее искать.

      Привычный вид в зеркале привел ее в чувство. Боль почти забылась, как и кошмар. Но все-таки… Она расстегнула сорочку, больно было вот здесь, под левым соском, как будто… как будто ударили ножом.

      Наконец тьма за окном поредела и отступила, наступило утро. Надежда приподняла краешек занавески.

      Наверстывая потерянное время, поезд мчался мимо золотеющих рощ, мимо маленьких просыпающихся поселков.

      Галина Ивановна все еще спала. Проснулась она только от стука проводницы, которая известила о скором приезде в Петербург.

      Генеральша мгновенно поднялась, подхватила полотенце, несессер с туалетными принадлежностями и удалилась в туалет.

      Надежда соскочила с дивана, подняла полку и заглянула внутрь.

      – Ну как ты – живой?

      – Не спрашивай! – прохрипел из рундука свернувшийся буквой «зю» Бегунов. – Ну что – приехали?

      – Потерпи еще полчасика! – И Надежда торопливо захлопнула крышку, потому что дверь купе уже начала открываться.

      Едва поезд остановился на Московском вокзале, в купе влетел бравый лейтенант. Лейтенант был молодой и румяный, волосы его топорщились, непокорные расческе. Лихо щелкнув каблуками, он приветствовал генеральшу не по уставу:

      – Утречко доброе, Галина Иванна! Хорошо ли в дороге спалось?

      – Разговорчики, Никодимов! – буркнула генеральша – с утра настроение у нее было не очень.

      Парень резко поскучнел, подхватил ее чемодан и двинулся к выходу. Генеральша, однако, вполне по-человечески простилась с Надеждой и двинулась следом.

      Едва дождавшись ее ухода, Надежда Николаевна захлопнула дверь купе и подняла полку:

      – Ну все, приехали, выбирайся!

      Кряхтя и стеная, Виктор выполз из своего убежища и чуть не повалился на пол: ноги, затекшие от неудобного положения, совершенно