От ГУЛАГа до Кремля. Как работала охрана НКВД – КГБ. Николай Захаров

возражать против моего переезда, но бесполезно, хотя, как он мне говорил, вел переговоры не только с министром, но и в ЦК.

      В Кемерово я сразу въехал в приличную квартиру, выходящую большим балконом на центральную площадь города. Домработницу Настю мы пока оставили у себя, и только спустя года полтора она вернулась в свой родной город Алатырь.

      Ознакомившись с делами и послушав своих заместителей, я понял, насколько министр Круглов был прав, информируя меня об обстановке в УМВД Кемеровской области. В управлении было три заместителя начальника управления. Полковник Григорьев – первый заместитель по оперативной работе. Кстати сказать, опытный оперативный работник. По возрасту значительно старше меня. Второй заместитель – он же начальник исправительно-трудовых учреждений, тоже опытный работник. Оба эти зама были коренные сибиряки и отличались сибирским упрямством. Были они в тесной дружбе. Мне пришлось некоторое время ставить их на свои места, чтобы они поняли, «кто есть кто». Вскоре наши отношения наладились, и у нас установились хорошие деловые отношения, я никогда не ущемлял их деловые предложения и инициативу.

      Руководящий состав мне показался способным, а дела в УМВД шли плохо, особенно в лагподразделениях, уголовная преступность в области была несравненно выше, чем в Чувашии, а раскрываемость значительно ниже. Анализируя положение, я понял, что рост преступности дает в основном лагерный контингент, отбывший в тюрьмах и лагерях сроки наказания и оседавший здесь на постоянное место жительства.

      После установления этого фактора мною был издан приказ о взятии на учет и контроль бывших осужденных за тяжкие преступления, а также неоднократно судимых, то есть, рецидивистов. Эта работа дала свой положительный результат: преступность пошла на убыль, а раскрываемость значительно повысилась. Между прочим, преступный элемент знал о моем приказе из неведомых нам источников.

      Но меня беспокоило другое: состояние режима содержания заключенных в лагерях и колониях. Не проходило дня, чтобы в этой 150-тысячной «армии» не совершалось бы ЧП. Побеги, «волынки» с убийствами, драки с поножовщиной, невыход на работу целыми группами – все это имело место, и обо всем этом нужно было докладывать в МВД СССР. В своем распоряжении я имел три легких самолета У-2, на которых летал на расследование и ликвидацию ЧП. Окунувшись в этот «бедлам», я стал внимательно изучать систему содержания заключенных в лагерях и колониях и первые полгода летал по горячим точкам, изучая причины их возникновения. Вместе с группой оперативных работников УВД мы проанализировали причины ЧП и нарушения дисциплины и порядка, допускаемые как заключенными, так и непорядочными начальниками лагерей.

      В результате аналитической работы мы пришли к выводу, что ГУЛАГ СССР по существу не знает жизнь лагерной системы и руководит бюрократическими методами, работники ГУЛАГа на местах почти не бывают. Например, в Кемеровскую область за три года моего пребывания никто из ГУЛАГа