Тайна семи. Линдси Фэй

точно травинка на ветру.

      Впервые за все время работы в полиции мне удалось кого-то напугать. Наверное, просто благодаря своей медной звезде. Отвратительное ощущение. Точно я пробудил в себе к жизни некое неведомое существо с зазубренными клыками и длинными острыми когтями. Мне хотелось отскрести эту отвратительную маску, хотя бы с помощью пемзы или специального скребка, и вновь оказаться простым невысокого роста парнем с кружкой пива в протянутой руке.

      Но Грейс, судя по всему, было еще хуже. Да у меня самого в желудке заныло, точно от голода.

      – Хотела прикрыть этого ребенка, – пролепетала Грейс. – Я не хотела ничего такого плохого, на Библии готова поклясться, что нет!..

      – Мы не собираемся тебя арестовывать, – поспешил успокоить ее я.

      – Мне никогда не найти работы без рекомендательного письма, вы не…

      – Да успокойся ты, Грейс! – взмолился я. – Никто никогда ничего не узнает.

      – Просто расскажи ему все, как было, Грейс, – сказал Тёрли. – Он не из тех, кто будет поджаривать честную девушку на углях.

      Понадобились еще уговоры. Но если я что и умею в этой жизни, так это вытягивать из людей истории. Что же касается самих историй, тут я надежен, как сейф в банке. Ни разу не выдал ничьей тайны.

      Трубочист, приходивший в дом на постоянной основе, вдруг разболелся, страшно кашлял на протяжении нескольких месяцев; и Грейс, будучи девушкой добросердечной, просто не могла выгнать его на улицу, где бы он умер с голоду. И уговорила Тёрли сохранить за ним место. Но затем парнишка вдруг исчез – то ли угодил в больницу для цветных, то ли в благотворительный приют, то ли в сырую землю. И Грейс, в чьи обязанности входило контактировать с другими цветными, пришлось искать ему замену.

      – Он стоял на углу с колокольчиком и кричал, – заговорила она, комкая в руках мокрый носовой платок. Кричать на улицах, рекламируя свой бизнес, дело полезное, хотя прохожие могут оглохнуть. Все от разносчиков свежего молока до точильщиков ножей и ножниц вопиют о своем ремесле по обе стороны дороги. – Шустрый такой клоп, аккуратный и ловкий с виду.

      – Где он стоял? – спросил я.

      Она покачала головой.

      – Не знаю. Не помню.

      – Но ты должна вспомнить, Грейс! – воскликнул Тёрл.

      – Нет. Вы не можете отправить его в исправительный дом, мистер Уайлд. Ему там не выжить, он и сам того не понимает. Клянусь, никогда больше не стану приводить его в дом, обещаю.

      Детей, виновных или заподозренных в преступлениях, полицейские должны были отправлять в это заведение. Мне самому за полгода службы доводилось исполнять это предписание раз сто, не меньше, хоть я и не считал, что порка плеткой с девятью узлами ничуть не способствует исправлению малолетних беспризорников. О том можно судить хотя бы на примере моего брата. А стоит только подумать, как близка была к этому моя маленькая подружка Птичка Дейли, как ее едва не похоронили за этими каменными стенами по наущению Шелковой Марш, в груди все так и сжимается от страха. Если б я мог