Путь самурая. Михаил Зайцев

Я хотя и не из знатного роду, но будем считать меня за господина, а тебя, значит, за самурая, не возражаешь?

      – Нет, однако, Иван Андреич, я до сих пор не понимаю, чего вы от меня хотите?

      – Хочу, чтоб ты кушал, чтоб трескал икру за обе щеки, набирался сил, которые в скорости тебе понадобятся. Самурай… Эй! Ты давай, откликайся, когда я тя «Самураем» называю. Такая теперь у тебя кликуха, привыкай, крестник. Чего морщишься? Не нравится погоняло?

      – Честно говоря, не очень. Какой я, к черту, «самурай»? Смех один.

      – Ошибаешься, голу.., тьфу! Ошибаешься, Самурай. Кому смех, а кому слезы. Я уже выложил кругленькую сумму специальным людям, чтоб за три дня сделали из тебя настоящего Самурая. Чтоб кликуха к тебе подходила, как шитый на заказ в Париже костюмчик. Завтра с утра жди, заедут за тобой и повезут лепить из ботаника Самурая. Будь готов. В пятницу утречком перед тобой шестерки по типу здешних лакеев должны спины гнуть без всяких разговоров, от единого твоего вида.

      – Почему в пятницу?

      – А потому, господин Самурай, что ранехонько в пятницу сойдешь ты со скорого поезда маршрута «Москва – Тьмутаракань» в городе Никоновске, что в Энской губернии, и займешься тем, что, оказывается, умеешь лучше других моих обалдуев – всех, вместе взятых.

      – Честное слово, не представляю, чем я могу быть вам полезен.

      – Кушай! Хавай рыбку, на икорку налегай, а я объясню, какая мне в тебе польза, слушай. Кушай и слушай, Самурай, вни-и-ма-а-тельно слушай… Я, умник, главный в городе Никоновске. Городишко наш небольшой, маленький, можно сказать, но весь мой, оттого мне и люб. Мэр Никоновска мой старинный кореш. Главный мент моего города… С ментом не все так просто, но и его я держу в кулаке. Мой город примечателен тем, что стоит на перекрестке. Мимо нас проходит железнодорожная ветка всесоюз… тьфу, всероссийского значения и единственная приличная шоссейка на всю губернию. Транспортный узел, короче. С машин на поезда и наоборот перегружают день и ночь все, что угодно, от говна до золота, а я контролирую погрузку-разгрузку. Склады контролирую, грузы, заодно и родной город. Бизнес прибыльный, не жалуюсь. Меня уважают, я людям работу даю, городу помогаю, но и себя, понимаешь, не обижаю. Завидуют мне многие, копают под меня втихаря, а я тихушников наказываю. Городок-то маленький, все как на ладони, кто возбух – раз, и прихлопнул его. По-настоящему раньше никто на меня и не наезжал, до этого года, а зимой началась препоганейшая чехарда…

      Зусов замолчал, задумчиво уставившись на графин с водкой, будто это хрустальный шар на манер тех, что используют в своей практике гадалки, маги и спириты. Молчал и Игорь, приостановив на время процесс пережевывания белой рыбы, чтобы не нарушить случайно зыбкую задумчивую тишину. Не обращая внимания на Игоря, Зусов вздохнул, взялся за графин, налил себе полную, до краев, рюмку, осушил ее залпом и продолжил рассказ:

      – Тринадцатого января, в старый новый год, зарезали моего парня. Пацан шел к корешам отмечать праздник, пешком шел, огородами, так быстрее, и кто-то всадил ему нож в пузо. Пацан помер сразу. Медицина сказала, что-то у него порвалось в животе.