Амулет Великого Слона. Наталья Александрова

потом оказалось, что все гораздо серьезнее, пакетик с травкой обернулся уликами по делу об убийстве, и Соловьев влип бы по самые уши, если бы этот человек не помог ему выпутаться. Тогда он ему помог – но с тех пор требовал ответных услуг.

      И довольно быстро сержант понял, что та история с наркодилером была заранее подготовленной подставой.

      Соловьев медленно шел к подъезду, как будто к его ногам были привязаны свинцовые гири. Когда он поравнялся с черной машиной, стекло на передней двери опустилось, и знакомый голос проговорил:

      – Куда торопишься, Коля?

      – Домой, – отозвался Соловьев с тяжелым вздохом.

      – Дом от тебя, Коля, никуда не убежит. Сядь в машину, разговор есть.

      Сержант не стал спорить – он знал, что это бесполезно. Он послушно сел на переднее сиденье машины, рядом с плотным приземистым человеком лет пятидесяти. Щетка коротко стриженных седых волос, тяжелый подбородок, маленькие пронзительные глаза, кривой шрам на левой щеке, напоминающий формой кленовый лист.

      – Давно не видались, Коля, – проговорил человек со шрамом. – Ты меня не забыл?

      – Забудешь вас, как же… – вполголоса ответил сержант.

      – Правильно, не забудешь. – Человек со шрамом недобро усмехнулся. – А если забудешь – я напомню. И про нашу первую встречу напомню, и про ту папочку, которая у меня припрятана… про папочку, где все твои расписки лежат.

      – Все я помню… – простонал сержант, – говорите, чего надо! Не тяните, и без того тошно!

      – Неправильно говоришь, Коля, – поучительно возразил человек со шрамом. – Ты должен спрашивать, чем ты мне можешь помочь. Так оно будет вежливее. И помогать мне, Коля, ты должен с радостью и охотой. Но сегодня, Коля, ты должен помочь не мне. Не мне, Коля, а одному очень большому человеку.

      – Какому еще человеку? – недовольно переспросил Соловьев. – Не было такого уговора… я только с вами…

      – Забываешься, сержант! – оборвал его человек со шрамом. – Ты не в том положении, чтобы права качать! Ты должен слушать, что я тебе говорю, и немедленно исполнять! А то я тебе напомню, что у меня не только папочка имеется, в которой твои расписки, но еще и пакетик, в котором стреляная гильза. Помнишь?

      – Помню, помню… – тоскливо выдохнул Соловьев.

      И только теперь заметил, что они в машине не одни.

      Заметил, что на заднем сиденье сидит еще один человек – загорелый почти до черноты, с узким дубленым лицом, с волчьим кривым оскалом. Человек в дорогом черном костюме, совсем не подходящем ни к волчьему оскалу, ни к жесткому загару, приобретенному явно не на средиземноморских пляжах.

      – Этот человек, что ли? – спросил сержант у человека со шрамом.

      – Этот, этот.

      – И чего ему надо?

      – А он тебе сейчас сам все скажет. Что мы с тобой будем в испорченный телефон играть.

      И действительно, загорелый мужик сверкнул в полутьме салона белками глаз и заговорил:

      – Что случилось ночью на Литейном мосту?

      Голос