Пристань желтых кораблей. Сергей Лукьяненко

Кирилл перехватил сумку поудобнее, чтобы не путалась под рукой.

      Их было пятеро. Они сидели на откормленных, лоснящихся от пота лошадях. И сами были такими же откормленными и потными из-за тяжелых металлических доспехов. Странные это были доспехи – матово-серые, шершавые, словно изъеденные временем, сложенные из маленьких, с детскую ладошку, пластин, чешуей наползающих одна на другую. У поясов болтались длинные плоские шпаги, срывающие вниз ошметки неожиданно чистой, белой пены. Лица скрывали решетчатые шлемы, опущенные забрала клювами выдавались вперед. А на груди, на стальной пластине, отполированной до зеркального блеска, темнел аккуратный штриховой рисунок. Два круга, чуть-чуть заходящие один за другой, и в кругах что-то смутно знакомое.

      Кирилл уже видел эти круги, видел… На экране корабельного компьютера. Это была карта планеты! Вид на нее из космоса, развернутый на плоскости в старой доброй косоугольной проекции. Кони всхрапывали и переступали на горячем бетоне, словно их копыта могли чувствовать жар. Бред, полный бред. Или маскарад.

      Кирилл взглянул на Тони – и словно укололся о прищуренные жесткие глаза. Так не играют. Можно устроить грандиозный, всепланетный маскарад и не заметить свалившегося с неба пришельца. Можно размахивать арбалетами, сделанными на современном заводе, и лететь на воздушном шаре, увешанном электронными приборами. Но взгляда с недетской ненавистью и затаенным испугом не сыграешь. Это была жизнь, настоящая жизнь, но вывернутая каким-то непонятным еще Кириллу образом…

      Один из всадников тронул поводья, и его конь шагнул вперед, прямо на Дина. Тот не шелохнулся. Конь топтался на месте, задирая голову вверх. Одним движением всадник снял шлем. У него были светлые волосы, нестарое еще лицо с резкими, но спокойными чертами, блестящие бисеринки пота на гладком, не тронутом морщинами лбу.

      – Мир вам, дети мои! Куда вы идете?

      Кирилл вздрогнул, вспоминая, где он слышал эти слова. А Тони вдруг выступил навстречу всаднику.

      – Мир вам, патруль Единения! Мы идем вперед!

      В голосе Тони звенела издевка. И не только Кирилл это заметил. Всадник взглянул на Дина, спросил:

      – Почему отвечает младший?

      – Он здесь старший, – спокойно ответил Дин. Его арбалет как-то случайно оказался нацеленным на всадника.

      – Я понял, – не обращая внимания на оружие, сказал тот. – Но в законах говорится о возрасте жизни, а не о возрасте рождения.

      – Мы знаем, но старший здесь – он!

      Всадник молчал. И четверо за его спиной тоже. Взвешивали силы? Командир патруля задумчиво посмотрел на Кирилла, на его рубашку с эмблемой-стрелой. Неторопливо надел шлем, блеснули из темного провала глаза, твердеющие, принимающие какое-то решение…

      – Ну что ж… Дети мои, куда пойдем?

      Арбалет в руках Дина щелкнул, лошадь командира взвилась на дыбы и упала, из горла ее ажурным железным цветком выросло оперение стрелы. Но всадник уже стоял на земле, обнажив длинную шпагу. Его спутники мгновенно попрыгали вслед – лишь громыхнула сталь о бетон. Раздался