Шеврикука, или Любовь к привидению. Владимир Орлов

голову вправо, но ни звука не издал.

      – Шеврикука… – Голос (почти шепот) был робкий, будто отстеганный кнутом, но слова произносились внятно. – Шеврикука, позвольте к вам приблизиться…. Я подползу… На мгновение…

      Шеврикука молчал. Запрета не последовало. И нечто подползло.

      – Это я… Пэрст…

      «Брысь! Пшел отсюда!» – следовало бы цыкнуть. Но Шеврикука не цыкнул.

      – Вы были сегодня у квинта и вернулись… – зашептал Пэрст-Капсула. – Я не думал, что вы вернетесь. А вы вернулись… А я… А со мной…

      – У кого я был? – не выдержал Шеврикука. И тем самым вступил в разговор, участвовать в котором не должен был себе позволить.

      – У квинта… У одного из квинтов… У одного из квинтэссенсов…

      – Встань. Раз уж… Что ты валяешься-то. Садись.

      Пэрст-Капсула привстал и бочком уселся неподалеку. Шеврикука не хотел, но зажал ноздри и чуть было не отъехал к краю скамейки. Однако пахло от Капсулы редким и драгоценным нынче, как белужий бок, куаферским одеколоном «Полет».

      – Да, – подтвердил Пэрст-Капсула. – Отскребся. В химических чистках и татарских парных. Теперь не стыдно… Перед концом. Словно в белой рубахе…

      – Ну! Ну! Мужик! Брось! – стараясь быть грубоватым, решил подбодрить Капсулу Шеврикука. – Не раскисай. Никому не дано знать… А что отскребся, похвально. И вот одеколон добыл.

      – Хотите, и вам открою, как добыть.

      – Нет, нет! – заторопился Шеврикука. – Я не к тому.

      – А знать мне дано, – с печалью сказал Пэрст-Капсула. – Дано. Последняя ночь. А я не хочу. На мне нет вины. И мне горько.

      – Я не судья, – глухо произнес Шеврикука.

      – Да. Это так. Но вы вернулись. И вы останетесь.

      – Надолго ли?

      – Пусть и ненадолго. Поэтому я здесь. Это не должно пропасть. И я принес вам…

      – Чего еще? – насторожился Шеврикука.

      Пэрст-Капсула протянул к нему руку, разжал пальцы. На ладони его что-то лежало. Одно, рассмотрел Шеврикука, – круглое, другое – продолговатое, чуть закрученное по краям.

      – Я не возьму, – сказал Шеврикука.

      Теперь он впрямь отодвинулся от духа.

      – Но ведь пропадет…

      – Мне велели это передать? – спросил Шеврикука.

      – Нет. Никто не велел. Это я. Это мое.

      – Не возьму! – сказал Шеврикука нервно. – Ни за что! Мне не надо!

      – Но ведь пропадет! – взмолился Пэрст-Капсула. – Или учуют, захватят и наделают плохих дел. И не расхлебаешь!

      Шеврикука и во тьме, в черной черноте черной комнаты все мог увидеть, теперь же он хотел узнать, синие ли у Капсулы глаза, но тот наклонил голову, в прощальный раз рассматривая свои ценности. Как будто бы не синие, как будто бы темнее… Но что из того! Что из того!

      – Откуда происходят?

      – Это мое.

      – Ворованное? – сурово спросил Шеврикука.

      – Нет! Это мое! – обиделся Пэрст-Капсула. – Откуда, не могу сообщить.

      И Шеврикука взял.

      Не