Обаяние амфибий. Вячеслав Шалыгин

не смог дождаться ужина и соорудил себе бутерброд. Мой летательный аппарат висел над железнодорожным переездом немного выше дождевых облаков. «Художники» еще не подъехали, так что было время и перекусить, и связаться с базой.

      – Чем он занят сейчас?

      – Промывает мозги агрессорам.

      – Понятно, – Хозяин сложил кончики тонких пальцев и нахмурился. – Будь очень внимателен, Алекс. Наши расчеты подтверждают твое предположение. Станция амфибий находится где-то в районе «ручья». Как с ней поступить, решат другие службы, а ты займись незнакомцами. Они – величина неизвестная, а значит, потенциально опасная для операции в целом. «Разговори» их, а в случае необходимости – задержи. Все ясно?

      – Почти. Что делать с пленными?

      – Когда Макс закончит, отвезите их в лес и отпустите.

      – Я уверен, что они работают на амфибий, а этот жест чреват раскрытием нашего вмешательства в их проект.

      – Через пару часов наше вмешательство станет более чем очевидным, поэтому можешь отпустить их с чистой совестью, – Хозяин утомленно прикрыл глаза рукой. – Что-нибудь еще?

      – Нет, – я помахал бутербродом, – конец связи.

      Изображение погасло. Я доел, смахнул с колен крошки и, выудив из синтезатора чашку кофе, обратился к Максу:

      – Отвлекись, дружище, мне нужна картинка «Тойоты».

      Макс выполнил приказ молча. Передо мной вспыхнуло объемное изображение машины.

      – Дай увеличение и смени угол, я хочу видеть лица.

      Картинка плавно изменилась. Теперь я видел лица пассажиров, слегка искаженные изгибом лобового стекла. Они оживленно беседовали. Мимика и жестикуляция были вполне человеческими. Мне было очень любопытно узнать, о чем они так жарко спорят.

      – Макс, читай по губам.

      – Подслушивать нехорошо, – буркнул Макс.

      – Жизнь шпиона аморальна и в целом, и частностях, – вздохнул я.

      Картинка дополнилась звуком. Таких переливов и трелей я не слышал еще никогда. Хуже всего было то, что я не понимал ни слова.

      – Можешь перевести? – я с надеждой посмотрел на синтезатор – ипостась Макса-кормильца и потому, лично для меня, свидетельство его всемогущества.

      – С ходу – нет. Ни одного аналога в памяти, но если подвергнуть анализу – возможно.

      – Подвергни, Максик, очень надо! – Я знал, что упрямый кибер особенно падок на такие вот детские уговоры.

      – Как скажете, начальник, – словно бы нехотя согласился Макс.

      На самом деле деваться ему было некуда, но теперь он проведет анализ в три раза быстрее. Вот такая вредная «железка».

      – Что, кстати, говорят пленные?

      – Полной ясности пока нет.

      – К ужину будет?

      – Постараюсь.

      – Годится. Садись, будем знакомиться с «богемой» ближе.

      Для такого захолустья ресторанчик был слишком хорош. Кроме оригинального интерьера и сносной кухни, он поражал скромностью цен и присутствием самых что ни на есть настоящих музыкантов