Последняя ночь колдуна. Лана Синявская

лась, потом коротко вздохнула и обвела глазами торговый зал. Из-за решетчатого стенда, который отгораживал небольшой закуток продавца, неторопливо выплыла Неля с равнодушно-скучающим выражением на широком лице. Подобное выражение Глаша наблюдала уже несколько месяцев, все это время пытаясь понять, откуда оно взялось у человека, которого она знала девятый год и, без преувеличения, любила, как самую близкую подругу.

      Теперь они едва кивнули друг другу.

      – Откуда это здесь? – спросила Глаша со вздохом, кивком указав на букет.

      Неля пожала плечами и нехотя ответила:

      – Это цветы Амалии.

      – Вот как? И что они делают в моем отделе? – Глаша все еще старалась сохранять спокойствие.

      Неля приоткрыла рот, потом ее нижняя губа искривилась в точно рассчитанной обиде.

      – Ты же знаешь, что у Амалии мало места.

      Она сделала паузу, когда Глаша не отреагировала на ее слова, потом заговорила снова, как будто через силу:

      – Выставка цветов в магазине закончилась. Образцы разрешили разобрать бесплатно. Вот Амалия и взяла себе букет. Что тебе, жалко, что ли?

      – Нет, не жалко. Муля могла забрать себе цветы вместе с ведром, если ей так этого захотелось. Ее любовь к халяве мне известна. Но какого черта…

      В отдел вошла покупательница, и Глаше пришлось понизить голос:

      – Какого черта ты разрешила свалить этот пачкающий веник на наш товар?

      Глаша схватила топик, демонстрируя безобразное пятно. Ни один мускул не дрогнул на равнодушном Нелином лице. Швырнув топ обратно, Глаша поспешно отошла к покупательнице.

      Дама весом под центнер, благополучно проигнорировав все модели своего размера, резво протопала к стойке с мелкогабаритными кофточками и, протянув пухлую руку, ухватила одну из них. Предвидя неминуемые последствия, Глаша рысью подскакала к ней и замерла рядом. Это был испытанный способ отделаться от неприятного клиента.

      Дама с явным удовольствием разглядывала фитюльку и даже пару раз приложила ее к груди, любуясь на себя в широкое настенное зеркало.

      Представив, что будет, если дама возжелает это на себя натянуть, Глаша крепко зажмурилась и тут же услышала:

      – Есть еще что-нибудь веселенькое на меня?

      – Нет, мадам, – не открывая глаз, пробормотала Глафира, – вас хочется обнять и плакать.

      В зале повисла тишина.

      Глаша испуганно приоткрыла один глаз, ожидая справедливого возмездия. Но бог миловал, дама лишь возмущенно фыркнула, швырнула блузку в руки Глаше и вынеслась вон, как небольшой ураган.

      Закончив операцию по спасению блузки-малютки, Глаша обнаружила, что Неля успела ретироваться в закуток и теперь преспокойно пьет чай с миндальным печеньем. Букет остался лежать на прежнем месте, так же как и испорченные топики.

      – Неля! – окликнула Глаша. Та недовольно обернулась. – Пожалуйста, отнеси Муле букет!

      Неля хмыкнула, не торопясь подняться с места. Дожевав печенье и громко отхлебнув чая, она неторопливо встала, обогнула Глашу и пошла к витрине. При этом даже ее спина демонстрировала возмущение. Глаша видела, как Неля взяла букет в руки. Потревоженная пыльца посыпалась на стекло, но Неля не обратила на это внимания. Бережно держа цветы перед собой, она шагнула к выходу, но в последний момент обернулась.

      – Раз уж ты все равно здесь, я могу уйти пораньше? Мне срочно нужно домой. Муж просил.

      Глаша отметила, что вопрос прозвучал как утверждение, но все равно обреченно кивнула, ругая себя мысленно за безвольный характер.

      – Вот и хорошо, – Неля восприняла поблажку как должное, – все равно никто ничего не покупает!

      Это был удар ниже пояса. Глафира не была жадной до денег, но сейчас каждую копейку приходилось считать, и Неля прекрасно это знала. Говоря так, она намеренно ткнула хозяйку в больное место.

      Да, Глафира была хозяйкой этого крошечного отдела модной одежды в огромном старом магазине. А Неля – всего лишь продавцом. Когда-то они очень дружили, но это было словно в другой жизни. В той жизни все было по-другому. В ней были деньги, большое дело и успех. И любовь. И уважение. Теперь не осталось ничего. Или почти ничего. Так мало, что скоро и это немногое уйдет, просочится, как песок сквозь пальцы.

      Глаша сосредоточенно посмотрела на свою ладонь, будто ожидала увидеть на ней крохотные песчинки. Подавив вздох, она вернулась за перегородку, повесила сумку на вешалку, сменила туфли на более удобные, затем нашла влажную тряпку и отправилась оттирать прилавок от пыльцы.

      Пыльца оказалась въедливой и вездесущей, как кислота. Глафира снова и снова терла тряпкой казавшуюся чистой поверхность, но все равно появлялись новые следы. В конце концов она сгребла топики в охапку и решила перенести их в другое место, чтобы потом развесить на плечиках. Было очевидно, что пользоваться прилавком в ближайшее время не стоит.

      Неожиданно в отдел повалили одна за другой покупательницы. Глафира едва успевала подносить вещи. От природы она обладала