Лучи смерти. Николай Свечин

Илиодор Платоныч, Решетников то есть, прибыл не сразу, а маленько опоздал. И вдова вызвала своей волей этого эскулапа в синих очках. Тот нюхал-нюхал, да ничего не унюхал.

      – В каком смысле?

      – Ну, крутился вокруг трупа, склянки смотрел, палец туда засовывал… И ничего толкового так и не сказал. Только деньги взял, подлец.

      – А Илиодор Платонович быстро поставил диагноз?

      – Нет, – после короткой заминки ответил жандарм. – А ведь вы правы, Алексей Николаевич… Я, признаться, не придал тогда значения. А сейчас, после ваших слов, думаю: подозрительно.

      – Что подозрительно, подполковник? Выкладывайте, почему из вас надо все клещами тащить?

      – Решетников тоже затруднился сразу дать заключение. Тело отвезли в морг Литейной части. А спустя сутки тот же Илиодор Платоныч приказал переправить покойника в Мариинскую больницу. Уже там он сделал вскрытие и определил, что у Филиппова произошел паралич сердца вследствие органического сердечного порока. Но с ним не согласился полковник Гельфрейх и дал собственное заключение…

      – Погодите. Кто такой Гельфрейх?

      – Делопроизводитель Главного артиллерийского управления, – пояснил Сазонов. – Мы привлекли его в качестве эксперта тех опытов, которые проводил покойный Филиппов.

      – И что он заключил?

      – Он выдвинул свою версию. Будто бы смерть ученого произошла от отравления парами синильной кислоты.

      – Каким образом полковник смог это определить? – удивился Лыков. – Он специалист по ядам?

      – Нет, по взрывчатым веществам.

      – Зачем же вы его призвали?

      – Запросили военных, и те прислали Гельфрейха.

      – Яков Григорьевич, – медленно, чуть не по слогам, произнес сыщик. – Как специалист по взрывчатым веществам мог дать заключение насчет причин смерти? Если взрыва не было…

      Жандарм в очередной раз пожал плечами:

      – Вот и я удивился. Пытался убедить Гельфрейха, что тот ошибается. Но он настаивал на своем. Потребовал, чтобы это его особое мнение было занесено в протокол. И даже заявил, что имело место самоубийство!

      – Совсем рехнулся? Прощальной записки нет, человек упал как подкошенный. Откуда вдруг самоубийство?

      – Надо у него спросить, Алексей Николаевич. Я, признаться, и значения не придал. Имеется заключение Решетникова. Тот уважаемый человек, частный врач, доктор медицины. Что мне слова артиллерийского полковника? Тьфу и растереть.

      – Но на чем-то тот строил свои заключения! Полковник осмотрел лабораторию?

      – Ну, не саму ее, а то, что осталось после доставки в отделение. Вот, извольте ознакомиться с собственноручным рапортом Гельфрейха.

      Лыков взял лист бумаги и зачитал вслух:

      – «…В числе вещественных доказательств найден каменный котелок с какой-то солью и жидкостью. Если эта соль – желтая соль, а жидкость – разведенная серная кислота, то не может быть сомнения в том, что эта операция велась М. Филипповым исключительно с целью самоотравления». М-да… Ваш эксперт определенно идиот. Что именно было в котелке,