Девушка с глазами львицы. Марта Таро

поняла, что дам в театре оказалось больше, чем мужчин. Шум голосов всё нарастал и наконец смешался в один сплошной гул. Он, не касаясь, обтекал Орлову. Хитросплетения чужого языка не задевали фрейлину: её как будто и не было в этом чужом месте, для всех она была невидимкой. Одинокая и свободная, Орлова принадлежала лишь самой себе. Но вдруг всё закончилось: прямо над её головой – в ложе первого яруса – заговорили две женщины. Может, им захотелось сохранить свой разговор в тайне от окружающих? Кто знает… Но говорили они по-русски. Соотечественницы?.. Да, именно так, ведь прозвучавшее имя «Лиза» не оставляло никаких сомнений.

      – Лиза, не обижай моего деверя, пойди с ними, – попросила свою младшую сестру герцогиня Гленорг.

      Лиза почувствовала себя виноватой. Она опять ушла в свои привычные мысли и всё прослушала. Теперь это случалось с ней постоянно. Близкие даже обижались, считая Лизу невнимательной. Но как же могло быть иначе? Если теперь она думала лишь о своём синеглазом графе.

      Сбежав на рассвете из спальни Печерского, Лиза смогла увидеть его ещё только раз, и то из окна: граф прощался на крыльце с хозяевами дома. Печерский казался растерянным и долго о чём-то расспрашивал Долли. Этот разговор имел для Лизы серьёзные последствия: она еле отвертелась от расспросов сестры, пожелавшей узнать, почему это граф Печерский так настойчиво расспрашивал её о девушке в костюме цыганки.

      – Я просто погадала ему, рассказав то, что мне открыла его рука, – нашлась Лиза.

      После истории с предсказанием императору Александру, за которую Лизе попало и от брата, и от тётки, и от самой Долли, её ответ сестру уже не удивил. Так Лиза избежала разоблачения и с тех пор стойко хранила свою тайну. Впрочем, это оказалось совсем не сложным, ведь Долли увлеклась любовным романом с собственным мужем, а остальным было не до Лизиных мечтаний – в доме собирались в дорогу. Черкасских ждали на Венском конгрессе.

      Первыми уехал Алексей – флигель-адъютант императора, он отплыл в месте с государем. Оставив маленького сына на попечение тётушки Апраксиной, спустя неделю отправилась в Вену и жена Алексея, Катя. Было очень заметно, что она не находит себе места от беспокойства: Катя ещё ни разу не расставалась с сыном, да к тому же скоро должны были уехать и те, на кого она, не задумываясь, могла бы оставить ребёнка. Её подруга и помощница Луиза де Гримон, тоже живущая в доме Черкасских, собиралась в Париж, где её племянницу Генриетту ждало наследство казнённого во времена революции отца. Это дело могло затянуться чуть ли не на год, так что выхода у Кати всё равно не было, и ей пришлось доверить сына графине Апраксиной да молоденьким сёстрам мужа.

      Долли, ставшая после маскарада в Гленорг-Холле наимоднейшей персоной лондонского света, блистала на балах и раутах, но не забывала и о младших – старалась устраивать им развлечения. Сегодня она вывезла Лизу, а вместе с ней Генриетту де Гримон и младшего брата своего мужа, лорда Джона, в оперу.

      Впрочем, ещё неизвестно,