Война за океан. Николай Павлович Задорнов

Ивановна заметила его любопытство и спросила:

      – У тебя есть жена?

      Питкен перевел.

      – Да, есть жена, – ответил Таркун.

      – А ты любишь свою жену? Она красивая? – чуть клонясь к Таркуну, вдруг спросила Катя на чистом гиляцком языке.

      Гиляки остолбенели. Старый Ездонок закашлялся, как бы поперхнувшись. Таркун был поражен и вытаращил глаза, морща лоб. Катя смотрела ожидающе, а глаза ее цвета морской воды становились все нежней и мягче, но, кажется, это притворство, она подсмеивалась над мужчиной.

      – Красивая! – гордо ответил Таркун. Его открытое и смелое лицо вспыхнуло; оно понравилось Кате выражением достоинства.

      – Но почему не скажешь, любишь ли ее?

      – Конечно люблю! – решительно ответил гиляк, зная, что позорит себя перед стариками.

      – Тогда возьми для нее вот это. – Маленькие руки Кати быстро откололи одну из веток искусственной сирени, что присланы были фирмой Герлен в Иркутск из Парижа еще к прошлому осеннему сезону вместе с платьями, тафтой и выкройками.

      Таркун взял цветы на обе полураскрытые ладони, но смотрел не на цветы, а на Катю.

      – Почему ты не привез свою жену? Разве вы не берете с собой жен, когда едете в гости? – продолжала Катя, с трудом подбирая слова и обегая взглядом стариков, как бы приглашая их участвовать в разговоре. Но это был солидный народ, что-то вроде отставных генералов, уволенных с мундиром и пенсией.

      – Берем! – неохотно ответил Ездонок.

      – Конечно берем! – выручая мрачных деловых людей, сказал Таркун.

      – Ведь ей скучно без тебя. Она красивая и тебя любит, – продолжала Катя по-гиляцки. – Не правда ли? В следующий раз, прошу тебя, привези ее с собой, – добавила она по-русски, и Питкен снова все перевел.

      …Было поздно, когда гиляки дружески простились, обнимая и целуя хозяина и хозяйку.

      За окнами был ветер. Стужа на дворе все сильней. Дуняша только что закрыла печи, и от них пышет жаром. Девушка укладывалась на кухне, на кровати за пологом. Под окнами ходил часовой.

      – А в Петербурге сегодня парад, балы, торжество! – сказал Невельской, проверяя на ночь свои пистолеты. – А ты, мой друг, подавала чай моим приятелям и набивала гиляцкие трубки!

      Но Екатерина Ивановна счастлива и не скучает о далеких балах.

      Жизнь гиляков ужасна! Она уже рассказывала мужу, что у гилячек бывают странные обычаи. Оказывается, женщины в казарме давно знают об этом. Второго мужа гилячек они называют «половинщиком». Говорят, что этот же обычай знаком им прежде, он существует у народов Охотского побережья и на Аляске.

      У жены гиляка Питкена половинщик – брат мужа. К одному из гиляков напрашивался в половинщики казак Андриан Кузнецов, обещая построить избу.

      Геннадий Иванович тоже слыхал что-то подобное от миссионера Иннокентия, когда встречал его в Аяне.

      А из казармы доносится пение хора. Там женщины одеты празднично, в белоснежных платочках… Прибежала