Она. Генри Хаггард

улыбка не озарила их мрачных и угрюмых лиц. К какой расе принадлежал этот народ? Они говорили на арабском языке, но вовсе не были арабами. Не могу сказать почему, но вид их внушал мне какое-то болезненное ощущение страха. Вскоре я увидел другие носилки рядом с собой. Там сидел, – занавески были подняты, – старик в белой одежде, сделанной, очевидно, из грубого холста – тот, которого называли «Отцом». На вид он был очень стар, с длинной, снежно-белой бородой, концы которой висели по бокам носилок, с крючковатым носом и парой холодных и острых, как у змеи, глаз. В общем, на лице его отражалась глубокая мудрость и даже юмор.

      – Ты проснулся, чужеземец? – сказал он низким и глухим голосом.

      – Да, отец мой! – отвечал я любезно.

      Он погладил свою прекрасную белую бороду и улыбнулся.

      – Из какой бы страны ты ни пришел к нам, – произнес он, – но там, наверное, знают наш язык и учат детей вежливости, мой чужеземный сын! Скажи мне, зачем ты и те, что с тобой, пришли к нам, куда не проникала нога чужеземца? Или вам надоела жизнь?

      – Мы пришли искать новое и любопытное! – отвечал я смело. – Нам надоело старое. Пришли с моря узнать неведомое, потому что происходим от храброго народа, который не боится смерти, мой уважаемый отец! Но мы желали бы прежде, чем умереть, узнать кое-что!

      Старик издал какое-то непонятное восклицание.

      – Пожалуй, это правда, если ты не лжешь, мой сын. Во всяком случае, скажу, что «Та, которой повинуется все», исполнит твои желания надлежащим образом!

      – Кто это «Та, которой повинуется все»? – спросил я с любопытством.

      Старик взглянул на носильщиков и улыбнулся.

      От его улыбки вся кровь прилила к моему сердцу.

      – Ты скоро узнаешь, мой сын, – произнес он, – если «Она» захочет увидеть тебя во плоти!

      – Во плоти? – переспросил я. – Что хочет сказать этим мой отец?

      Старик молчал и снова улыбнулся своей ужасной улыбкой.

      – Как называется народ моего отца?

      – Народ наш называется Амахаггер, или народ Утесов!

      – Если сын может спросить тебя, как твое имя, отец мой?

      – Мое имя – Биллали!

      – Куда же мы идем?

      – Скоро узнаешь!

      Он сделал знак носильщикам, которые пустились бегом, пока не догнали носилок, в которых сидел Джон (перекинув ногу за ногу сбоку носилок). Затем носильщики Джона быстро нагнали носилки Лео.

      Убаюканный ровным качаньем носилок, я снова заснул, потому что чувствовал себя смертельно усталым; проснувшись же, увидел, что мы шли по крутой тропинке, вдоль которой росли прекрасные деревья и цветущие кусты. Тропинка вдруг повернула в сторону, и нашим глазам открылся прелестный вид. Перед нами возвышалась земляная насыпь в виде римского амфитеатра. Края ее были скалисты, заросли кустарником, а центр представлял собой зеленеющий луг с великолепными деревьями и растениями, омываемый журчащими ручьями. На лугу паслись стада рогатого скота, хотя я не заметил между ними баранов. Я не мог даже представить себе, что это за