Эрна Штерн и два ее брака. Бронислава Вонсович

магией починить не можешь? – подозрительно поинтересовалась я.

      – Даже если бы мог, не стал бы, – усмехнулся он. – Ведь куда приятней, когда любимая жена чинит твою одежду.

      – Вот и завел бы любимую жену, – проворчала я.

      Посмотрела я при этом на него с большой надеждой. В самом деле, если бы завел он себе постоянную… гм… подругу, то и времени, чтобы надо мной издеваться, у него бы не осталось. И желания, скорее всего.

      – Проблема, Штерн, многоженство у нас запрещено. Пока роль любимой придется исполнять тебе.

      – Тебе блондинки не нравятся, – подколола я его.

      – Выбора все равно нет. Если тебя это так расстраивает, можешь перекраситься, – заявил мне барон. – Только я тебе не советую.

      – Почему это? – поинтересовалась я.

      Даже иголку из рук выпустила. Все же не каждый день появляется возможность узнать мнение столь крупного специалиста по женскому полу. Вот сейчас скажет, что красить такие волосы, как у меня, настоящее преступление. И что я и без этого хороша.

      – Ты шей, Штерн, не отвлекайся. Потому что мне без разницы, блондинка ты, брюнетка или рыжая, ты мне в любом виде не нравишься.

      Можно подумать, я ему на шею вешаюсь. Принес бы свои рубашки ко мне в комнату и не наслаждался бы сейчас моим обществом. Не нравлюсь я ему, видите ли… Он мне тоже не нравится, но я же не твержу ему это постоянно.

      – Вот и не смотрел бы вообще, – пробурчала я, вшивая рукав на его законное место. Все-таки хорошо, что я не порезала рубашки на ленточки, как первоначально хотела, а то что бы я теперь делала? Магией-то я еще восстанавливать не могу!

      – Все, – сказала я, сделав последний стежок. – Я пошла.

      – Куда это? – поинтересовался парень.

      И вид у него был такой, что я сразу поняла – никуда меня сейчас не отпустят.

      – К себе, – неуверенно ответила я. – Восстановительно-ремонтные работы я закончила, по уговору могу идти.

      – По уговору, – ехидно заявил барон, – ты здесь до утра сидишь.

      – Штаден, – возмутилась я, – имей совесть! Ведь что обо мне будут говорить, ты подумал?

      – А что обо мне будут говорить, если ты будешь шляться с кем ни попадя и выплывет правда о нашем браке, ты подумала? – спросил он. – Короче, ложись вон на вторую кровать и молчи.

      – Сам бы попробовал в корсете поспать, – пробурчала я.

      – В чем проблема? – поднял бровь барон. – Не хочешь спать в одежде, раздевайся.

      – При тебе? – возмутилась я. – А ты не обнаглел вконец?

      – Дорогая, чего ты возмущаешься? – расхохотался он. – Мы с тобой не чужие люди, ты же моя жена.

      Да, попытка найти совесть там, где ее никогда не было, позорно провалилась. Я еще немного посидела на стуле в надежде, что эта самая совесть отошла ненадолго и скоро вернется, но либо она уже давно померла в жестоких муках, либо сбежала от такой расправы куда подальше. С тяжелым вздохом я легла прямо в одежде поверх покрывала. Штаден насмешливо хмыкнул, но комментировать не стал.

      – Штаден, а почему у тебя соседа нет? – спросила